• 
  Вячеслав Самбур

  Sports.ru

Евгения Павлова: "Ничего не случится от пол-литра Колы в день, марафонцы тоже её пьют"

Евгения Павлова – пожалуй, самая интересная в биатлонной команде: по манере общения, внешности, спортивной судьбе.

На днях Павловой исполнится 26, но она впервые оказалась на Кубке мира только прошлой зимой.

В декабре получалось здорово, были места в топ-10, в январе все рассыпалось от незнакомого режима и перегруза, в феврале Евгению приводили в чувство, а в марте она публично ругалась с болельщиками, отправляя им эмодзи с какашками прямо во время гонки. 

Мы поговорили с ней на сборе в Ижевске в июне. 

Павлова с характером, но очень душевная. А ещё она: 

Пьет колу, ест чипсы, красит винтовку когда захочет

– В прошлом сезоне у вас была фиолетовая винтовка, теперь – голубая/бирюзовая. Как выбираете, кому отдаете на дизайн?

– Фиолетовую сделал друг, голубую – брат, у него автосервис. Я нашла цвет, посоветовалась с ним, и он: приезжай, отдавай, покрасим. Я ему доверяю, поэтому сказала: какой оттенок тебе покажется самым удачным, тот и оставляй. Он справился за ночь.

Это целый процесс: один слой наносишь, ждешь 30 минут, пока высохнет – смотришь на цвет. На восьмом слое получился тот вариант, который ему понравился и теперь у меня. Моему молодому человеку биатлонисту Максиму Буртасову винтовку тоже красил мой брат – в красный.

По дизайну я ничего не планирую заранее – возможно, к сезону опять сменю цвет. Краска легко снимается под ноль, до самого дерева – потом только загрунтовать и заново красить. Главное, что ложе – прежнее. Насчет украшений не думала – не встречала или не знаю мастера, который бы занимался этим в Новосибирске. Поэтому пока играю только с цветом.

– Правда, что вы без особых ограничений пьете колу и едите чипсы?

– Я люблю все противненькое, наверное. Ну нравится мне, что такого? Многие иностранцы литрами пьют ред булл – им никто не запрещает. Колу часто пьют и на гонках, и на марафонах – особенно если без газиков. Все живы-здоровы.

– Разве кола и чипсы – не вредно, тем более в спорте?

– Вроде как и жить вредно. Мне почти 26 – и что, тренерам с ложки меня кормить? Нам никто ничего не запрещает. Логика простая: если хочешь – пей, ешь, но выходи на тренировку и выдерживай уровень. У нас есть биохимия, отслеживаются все показатели. Не думаю, что от 0,5 литра колы за день в организме что-то глобально изменится.

У меня бывало и 2 литра за вечер, если под шашлык. Я вообще пью много: не только колу, но и воду, минералку, причем холодную. После тренировки могу выпить сразу до литра холодной воды, и зимой тоже.

После стычки с фанатами блокирует все нехорошее в соцсетях

На мартовском ЧМ-2019 Павлова была в эпицентре зрительского внимания, пока её не обошёл Евгений Гараничев. У нее совсем не получилась гонка-открытие: в смешанной эстафете на стартовом этапе Павловой Россия получила минуту отставания и не дотянулась до медали.

Евгении предсказуемо попало от болельщиков, а вот дальше случилось непредсказуемое: уже во время следующей гонки – спринта – Павлова ответила им в инстаграме: "Ваше дерьмо прошу оставить при себе." 

По сути, тот конфликт не погасили до сих пор.

– После скандала с болельщиками на ЧМ-2019 у вас был разговор с тренерами, руководством?

– Он был до скандала. После не очень удачного микста, когда негатив только начался, старший тренер Виталий Норицын сказал: это будет всегда, не надо обращать внимание. То есть это никакое не воспитание, а просто подсказка: по возможности не реагируй. Ладно, пока писали мне – не реагировала.

Потом началось дикое: пришли к родным. Они у меня не отсталые, есть во всех соцсетях – и туда полилось. Не буду рассказывать, что именно писали, но это страшные вещи – больше чем оскорбления. И что мне делать? Я пыталась защитить.

– Удивило, что вы выдали большое обращение, по сути, во время гонки – кто-то стартовал, вы готовились. Кажется, что в это время лучше отложить телефон.

– Я могу проснуться среди ночи и что-то выложить, если захочется. Если увидела за час до старта, то сразу и выступила. Моей семье писали гадости, ужасные вещи – это надо было остановить.

Как все было. Пристрелка закончилась за 10 минут до гонки, а у меня 94-й номер. Зашла в раздевалку, понимая, что мне надо выйти минут за 15 до старта – этого хватит, чтобы полностью разогреться. То есть 40 минут можно провести в раздевалке.

Вы зайдите в любую раздевалку: все в телефонах, с наушниками, кто-то читает, кто-то в соцсетях – что там еще делать? Помню этап в Рупольдинге. Я пришла в раздевалку – француженка Бескон сидит в телефоне. Я переоделась, размялась, собралась на пристрелку – она в телефоне. Я вернулась с пристрелки – она только-только отложила телефон, взяла винтовку, отошла на 10 минут. Вернулась – сразу в телефон и наушники. Люди, это нормально!

– Как отреагируете, если фанаты опять нападут на вас и семью?

– Уже никак, мне все равно. Теперь я гораздо реже показываю в инстаграме свою жизнь. Даже удаляла профиль ВКонтакте, но пришлось восстановить – я искала одного человека по вопросу с велосипедом. 

Люди все равно пишут разные нехорошие слова – не знаю, что ими движет. Но я сделала выводы: реагировать не надо. Они пишут – я блокирую; видимо, это будет бесконечно.

– Один из ваших последних постов в инстаграме: «Живу как хочу, где хочу, с кем хочу. Вашего мнения точно не спрашиваю». Разве здесь нет вызова и провокации?

– Да нет, это ответ на комментарии. В основном там спрашивают про татуировки – зачем я порчу тело? И про Буртасова – зачем он мне нужен, тем более дисквалифицированный? Хотя не все даже понимают, за что его дисквалифицировали.

Я отвечаю: это моя жизнь, живу с любимым человеком, бью татухи. Захочу – сведу, это легко. За мое тело переживать не надо.

– Из того же поста: «Новосибирск – идеальный город» – чем?

– Живу там 10 лет – очень спокойный, атмосферный. Недалеко от родного Гурьевска – 250 км, ко мне всегда могут приехать родители, ко мне уже перебрался брат. В идеале бы и родителей перевезти, но пока возможности нет.

В Новосибирске есть все для хорошей жизни, для отдыха: очень люблю крытый аквапарк, Заельцовский парк, открытый кинотеатр. Есть где покататься на сноуборде. Все близко, я никогда не стояла в пробках в Новосибирске. В Москве – регулярно.

Город очень молодой по населению, такой студенческий. Я вижу, как он меняется. Раньше у биатлонного комплекса была барахолка, какая-то разруха – теперь все асфальтируют, строят автовокзал, ЖК из 4-этажек. Везде пропускная система, никаких посторонних на комплексе.

Зимой я много проездила по Европе, но ничего не зацепило – видимо, слишком прикипела к России. Мне даже заграничная еда не заходит, я люблю борщ, все домашнее, как у мамы, как готовлю сама.

Бьет татухи и не планирует останавливаться

– Сколько у вас татуировок?

– Уже 5, последнюю сделала на выходном на сборе в Ижевске. Посмотрела по работам, списалась с девочкой; в Новосибирске все не могла попасть, а в Ижевске нашла и сделала за полчаса. Небольшой рисунок, без сложных элементов – на груди, скажем так, между.

– Откуда вообще эта тяга?

– Первую татуировку набила в 2016-м, все началось со спора с будущим мужем. Я хотела, но сомневалась: это вроде как на всю жизнь, такой шаг, надо решиться. Максим взял меня на слабо: ты не напишешь мастеру. Напишу. Не напишешь. Напишу. В итоге написала, и он даже поехал туда со мной. Я сделала первой, а он через год – и пошло-поехало.

У меня нет одержимости; в голове есть картинка, которую хочется довести до конца – неважно, через год, два или три.

Татухи биатлонистов видно только летом: дракон во всю спину, вишенки на шее, лучник на груди

Про первую мама мне сказала: ну и дура. Потом я сделала бриллиант на животе – и мама: че за кирпич ты набила? Вообще, как и вся семья, мама с юмором – говорит: набей на груди бабочек, чтобы к старости они прилетели на живот. Но в целом она не против: твоя жизнь, если нравится – делай. Еще мне говорят: вот станешь татуированной некрасивой бабулей. Ну бабули и без татуировок бывают некрасивыми, это никак не связано. Так что я буду четкой бабулей, научу внуков жизни.

А вообще мы прекрасно понимаем: через 5 лет будут такие технологии, что я при желании все удалю за один сеанс. Так что проблемы нет.

– У всех рисунков есть особые смыслы?

– Они мне просто понравились – и все. Вот набила девушек, потому что красивые. Красивых мужиков не видела, поэтому не била.

Мечтает о японской собаке

– Очень люблю домашних животных – это еще с детства, когда у нас были кошки. Но с кошкой скучновато, а с собакой можно побегать, погулять. Мы с будущим мужем обязательно заведем, но пока нет возможности – все в разъездах. Поэтому дарю маме – она всегда хотела шпица. Я купила 6 лет назад – оказалось, что это не совсем шпиц, а смесь.

В прошлом году женщина из бухгалтерии на работе (речь о биатлонном комплексе Новосибирска – Sports.ru) разводила собак на продажу, как раз был шпиц. Звоню маме, предлагаю – и она: так, мне надо подумать. Через 5 минут перезванивает: бери, если денег не жалко. За 20 тысяч взяла девочку, 1,5 месяца – с родословной, с прививками. Теперь собаки носятся друг за другом, даже со мной на тренировке бегали час – старшая потом спала не знаю сколько.

А мы хотим шиба-ину – китайская порода, похожа на акита-ину, но меньше. Шиба-ину специально вывели для домашних условий: не сильно мохнатая, чистоплотная, по всем описаниям – хитренькая, себе на уме. Наверное, нам такую и надо.

– Вы с Буртасовым весной подали заявление – где свадьба?

– В Гурьевске 23 августа. Все спрашивают: почему в Гурьевске? Типа мы лохи. В Кемеровской области каждый год в одном из городов проходит День шахтера – очень значимый праздник для региона; у нас везде шахты, в моем Гурьевске даже есть разрез.

И в этом году для Дня шахтера выбрали именно Гурьевск; администрация попросила нас расписаться в этот день – для них это честь. Они все организуют: выездная регистрация, будут представители региона. Я не могу отказать, это мой родной город.

Мы не хотели играть свадьбу – хотели просто собрать родителей. Я считаю, что свадьба – мой праздник, семейный праздник, который не стоит с кем-то делить. А тратить лям на побухать – ради чего? На эти деньги я бы вывезла родителей туда, где они не были.

– Сразу после свадьбы никуда не поедете?

– Сразу после – нет. Единственное – на свадьбу чуть раньше уеду со сбора, пропущу летний ЧМ. Хотя в другом случае выступила бы. А медовый месяц… съездим весной. Я других понятий, мне не нужен медовый месяц во что бы то ни стало. Важнее, чтобы для родителей был праздник, чтобы мы собрались в один круг.

Теперь знает, как не потерять полсезона из-за болезни

– В прошлом сезоне у вас провалилась середина – от стрессов и перенапряжения. Расскажите, каково это?

– До прошлого года я не попадала в сборную, весной 2018-го только выступила на домашних Кубках IBU – Уват и Ханты-Мансийск. И меня взяли в сборную.

Как я планировала: даст Бог, мне бы отобраться на Кубок IBU. Там попроще, чем на мире, но сложнее, чем на России – можно постепенно привыкнуть к плотности, к накалу. И потом уже переключаться на основу – если будет результат, если позовут. Но по отбору я сразу попала в основу.

Шока не было: блин, вот этапы, страшно... Но были переживания: лишь бы не обделаться, не быть худшей. Конечно, опыта мне не хватило, ритм совершенно не знакомый: отбежал, переехал в автобусе несколько часов, через день опять бежишь – поблажек нет.

– Организм не выдержал?

– Да, на этом фоне не справился – получилась яма. Организм – вообще интересная штука: даже если ты здоров и следишь за собой – все равно может прилететь откуда угодно, это не предугадать. Нервная система дала сбой, иммунитет ослаб.

Весь сезон нас окружает много народу: команда, тренеры, персонал, болельщики, журналисты. Если кто-то приболел – думаете, его отселяют? Нет, мы все так же пересекаемся, карантина нет. Я заболела в декабре в Нове-Место – там 50 тысяч человек каждый день, на трассе стоят в метре от тебя. Малейший вирус – и все посыпалось.

– Правда, что в январе могли закончить сезон?

– Больше двух недель я почти не спала. Сон был, но тревожный, плохой. Норицын говорил: я уже утром на завтраке вижу, спала ты или нет.

У нас было два варианта. Первый – да, заканчивать сезон и возвращаться на подготовку весной. Просто ждать, пока появятся сон, желание, силы. Меня все успокаивали: в Рупольдинг и Антхольц даже приезжал директор базы Новосибирска.

Второй вариант – более сложный: вставать на лыжи и потихоньку гулять, через не хочу, через силу. Выбрали его. В Антхольце я была с командой, но не выступала. Мы жили внизу, и за неделю я поднялась на стадион один раз; в остальные дни выходила через дорогу от отеля и гуляла по 40 минут-часу. Как могла будила организм.

– Что можно сделать, чтобы такое уже не повторилось?

– Это вопрос опыта. Теперь я знаю график, знаю свою реакцию на него: если нужно, попрошу пропуск, прислушаюсь к себе.

Другой большой плюс – за тот сезон познакомилась со всеми трассами: рельеф, особенности, раскладка – в этом тоже станет легче. До прошлого года из этих стадионов я не бегала нигде, кроме Поклюки. Хочется выступать более плотно и уверенно, чем в прошлом сезоне. Но мы не роботы: один хорошо бежит с листа, другому надо разгоняться полсезона, третий, наоборот, хорош только в декабре. Переживания есть, но пока не проверишь – не поймешь.

Объясняет, почему не поладила с прежним тренером

– Бывший тренер резерва Андрей Падин говорил, что у вас случился конфликт, после которого вы ушли в основу к Норицыну и всем это пошло на пользу.

– Большое отличие между Падиным и Норицыным: Норицын тебя слышит, Падин – нет. Кроме того мне действительно подходит план Норицына – я почти идентично тренировалась в регионе.

Конфликт с Падиным – это один эпизод. Мы делали максимальную силу – приседания со штангой 100+ кг. А я не умею приседать правильно, меня никто этому не обучал; плюс несколько лет назад у меня были проблемы со спиной – присед не делала вообще, было запрещено.

То есть мне если и делать, то облегченный вес, с поясом, с подстраховкой и в Смите (тренажер для приседа – Sports.ru) – тогда нагрузка распределяется правильно. Говорю Падину: я не сделаю 100 кг без Смита и страховки. А он: ты в команде самая больная и самая старая, лучше тогда завязывай. 

Но блин, а если меня под этой штангой просто сложит? Вот я и завяжу сразу, автоматически. Упражнение ведь можно заменить, но нет.

– Еще слова Падина: вы постоянно на что-то жаловались на тренировках.

– Это не жалобы, а вопросы. У нас трехчасовая тренировка в жару, из них основная часть – силовая на ногах. Я спрашиваю: зачем мы это делаем? Тренер объяснить не может, его ответ: мне не важно.

На сборе в Сочи началась акклиматизация, по плану у нас на 9-й день (в самый пик) – трехчасовой кросс с палками по горам. Зачем? Ответ тренера: акклиматизации не существует. Я не девочка, знаю, как и зачем тренируются в горах. Сделала ту же самую работу, но в подъем шла пешком, имитировала ходьбу – чтобы пульс оставался во второй зоне. Полкоманды пошли со мной. Падин обиделся: Павлова подначивает остальных.

В итоге контакт пропал. Тренер не здоровается, не общается, на тренировках не подходит. Август я, по сути, работала с личным тренером по телефону.

– Как потом оказались в основе у Норицына?

– Даша Виролайнен ушла в декрет, Норицын меня забрал. По рейтингу я проходила, присоединилась к ним в Рамзау – меня там по кусочкам собирали. Мне нечего скрывать, никакой обиды на Падина нет. Пусть это будет «не сошлись характерами».

Помнит себя с +10 кг

– Проблемы со спиной – давно?

– Еще с юниорской команды. В 20-21 год у меня был полный букетик: грыжа, грыжа Шморля, протрузии. В какой-то момент начало выбивать, простреливать – спина болела дико. Я не могла делать нагрузки, тренировалась под обезболивающим типа диклофенака – каждый день втыкали в спину.

Естественно, пошел гормональный сбой: так я стала +10 кг, в этом виде выиграла юниорский ЧМ-2014 (у Павловой – золото в спринте и серебро в эстафете – Sports.ru). Пока летом не долечила спину, вес не уходил. Потом еще сидела на диетах: о, великий творог, гречка!

Сейчас я – 56 кг, и мне нормально. Тренеры нам говорят: слишком худеть не надо, иначе на чем бегать? Я редко вижу дистрофичек в биатлоне – у нас все-таки не фигурное катание, где лишние полкило ломают все. Да, есть Кайса Мякяряйнен, но это исключение, она такая от природы. Если к зиме я добавлю 3-4 кг – буду знать, что это мышцы и мне это нужно. Лишний вес немного бьет по самооценке: была такая, а теперь +3 кг. Но тренеры правы: на чем бегать-то?

– Один раз вы уже заканчивали сезон досрочно – что случилось тогда?

– Это сезон-2015/16, в команде у Ефимова давали колоссальную нагрузку. У меня возникла анемия – в горах сильно упал гемоглобин: сначала до 115, потом вообще до 100 – и все это довольно надолго.

С таким низким гемоглобином люди нормально не живут, а я даже какое-то время пыталась тренироваться. Просто так его не поднять, и мы потратили время – занимались здоровьем. С тех я понимаю: если будет выбор – спорт или здоровье – легко выберу здоровье и закончу.

Сейчас по биохимии все нормально. Спросите у Норицына: проблемы прошлого сезона никак не связаны с гемоглобином, это точно не приветики трехлетней давности.

Тратит призовые на родителей

– Что полагается за награду «Новичок года IBU»?

– Статуэтка – красивая, тяжелая. На карту ничего не падает. Если Губерниев так сказал, не верьте. Приятно, престижно – ввели такую номинацию, и это хорошо.

– За сезон вы заработали под 30 тысяч евро только призовыми. Как их разумнее всего потратить?

– Это до уплаты налогов. В каждой стране вычитается по-разному: Австрия – 33%, Швеция – 38%. Был слух, что мне подарили «Мерседес» – на самом деле мы его купили. У нас была старая BMW X1, ее сдали в трейд-ин, доплатили за новую. Я не вожу, ничего в этом не понимаю, но Максу нравится.

Второе – купили квартиру в строящемся доме, его скоро сдадут. Третье – помогаем родителям: сделали ремонт в квартире, где я провела все детство. В сборной у нас есть все, так что в основном тратим на родителей. Они говорят: зачем нам, лучше купите себе. Ну вот, себе – жилье.

– Ваш план – закончить после олимпийского сезона-2021/22?

– После него точно уйду в декрет. Родители хотят внуков, я хочу детей. Дай Бог, получится. Потом – не знаю. Может, вернусь. Может, к тому времени биатлон настолько надоест, что останусь с семьей.

Я смотрю на Катю Юрлову, когда заходим к ней в гости: она или разговаривает с дочкой, или рассказывает нам о ней. Видно, что Катя скучает и что ей все это тяжело дается: тоска, разлука… Мне такого не хочется. Мама мне говорит: рожай, возвращайся и бегай – я побуду с малышом. Спасибо маме за помощь, но я тоже хочу побыть с малышом.