• 
  Евгений Дзичковский

  Матч ТВ

Анна Богалий: «Запомнились слова Фуркада: «Наша позиция — не применять, ваша — чтобы не поймали»

Вчера двукратная олимпийская чемпионка биатлонистка Анна Богалий отмечала не обычный день рождения, а юбилей!

Нынешние болельщики знают Анну в основном как участницу золотых олимпийских эстафет в Турине и Ванкувере, а ведь у неё к тому же три эстафетных золота чемпионатов мира и ещё четыре медали ЧМ, в том числе две - в личных гонках. 

Женщинам не напоминают о возрасте, особенно когда есть и более интересные темы для разговора. Трое детей и огромный проект по развитию детского биатлона - Кубок Богалий - Skimir с несколькими этапами, где всё как у взрослых.

— У вас трое детей. Уже стоят на лыжах?

— Конечно. Старший, ему десять, сейчас на биатлонных сборах в Татарстане. Младшая участвовала в забеге малышей на соревнованиях в Мурманске. Ни к чему не принуждаем, дети сами делают выбор. Сначала просто выходили на трассу, чтобы подвигаться. Потом старший попросился в лыжную секцию. В одну не взяли, ему тогда восемь было, сказали — только с девяти. А вот в школе, которой руководит супруга известного тренера Николая Лопухова, не отказали. Группа интересная: старший сын лыжника Леши Петухова, две дочки Сергея Чепикова, дочь Владимира Драчева. И другие ребятишки, естественно.

— Почему лыжами можно заниматься только с 9 лет?

— У Минспорта и СБР есть стандарты, в чем-то справедливые. В биатлоне порог из-за оружия еще строже. Но практика, в том числе зарубежная, показывает, что при грамотной технической организации дети вполне могут стрелять с 6-7 лет. Хотя бы в тире. У нас же официальная соревновательная деятельность начинается с 12 лет.

— При Михаиле Прохорове вроде бы наладилось производство детских винтовок. То ли пневматических, то ли пружинных.

— Пружинно-поршневых. Та программа и сейчас действует. Но на этапах Кубка Анны Богалий используем газобалонное оружие, разработанное совместно с концерном «Калашников». Винтовка хорошо себя зарекомендовала, вскоре должны наладить массовое производство.

— Как вам живется в роли чиновницы?

— Я не чиновница, а госслужащая в декрете.

— Но вы же советник губернатора Новосибирской области?

— Работала, в основном, над проектом большого парка спорта и отдыха. По финансовым причинам стройка была приостановлена, надеюсь, будет возобновлена. Для города-миллионнника такой парк очень актуален.

— И кабинет у вас был?

— Пока не ушла в декрет, был — в правительстве Новосибирской области. Потом меня перевели в московское представительство.

— Вам предлагали принять участие в выборах в новосибирское заксобрание. Почему отказались?

— Много было дум на этот счет. Пришла к выводу, что депутатство — не совсем мое. Если стану заниматься не тем, чем хочу, это будет меня немножко разрушать. Уверена, смогу принести больше пользы, занимаясь детским биатлоном. Труд очень большой, колоссальный, но через какое-то время у нас вырастет поколение сильных биатлонистов, не сомневаюсь.

— Сколько детей вовлечено в ваш проект?

— Если брать этот сезон, суммарно соревновалось почти две тысячи ребятишек из трех стран и 35 российских регионов. В одной только Ленинградской области стартовали 540 детей. Начали в 8 утра, закончили в 8 вечера. Эстонцы сказали: «Анна Ивановна, на следующий год постараемся приехать к вам на все пять этапов», им очень понравилось. Прирост участников — процентов 20-25 в год. Есть регионы, представленные только одним биатлонистом: Тамбов, Амурская область, например. Но и это плюс. Тем более тамбовский парень в прошлом году выиграл Кубок.

— Вы как-то сказали, что успех в биатлоне на 5 процентов состоит из таланта и на 95 из трудолюбия. Что такое биатлонный талант? Врожденные меткость и техника хода?

— И то, и то. Проявляется с детства. Одним все дается на интуитивном уровне: вовремя притормозил на рубеже, успел отдышаться, прицелился на автомате. Когда такое дается легко, это талант. А многие добиваются того же через трудолюбие. Растут из года в год за счет каторжной работы. И если получается, ловят кайф. И сами, и их тренеры. У таких в спорте будет длинный путь. Если же все приходит само, неизбежно наступает момент, когда надо терпеть. Быстренько ухватил суть, начал побеждать — но затем пресытился, и тут необходим характер. Самое коварное состояние. Те, кто тяжело пахал, продолжают расти и вырываются вперед, а талантам терпения хватает не всегда.

— Себя к какой категории и относите?

— К трудолюбивым. Знала много более талантливых девчонок. Тренировались вместе, даже жили в одной комнате. И вот она стартует следом, видит меня на дистанции, а в Мурманске тяжелый круг. Значит, нужно убегать. И убегала, выигрывала дико тяжелые пять секунд. Когда такое удается, спортсмен получает дополнительный стимул. «Все делаешь правильно, продолжай».

— Вообще никогда слабину не давали?

— Иногда просто организм не справлялся. Была уставшая, выхолощенная. Когда с Пихлером работали, с мая по октябрь потратила на подготовку очень много сил. А пробежала первую гонку на Кубке мира, «пятнашку», и думаю: «Сейчас сезон бы прямо и закончила». Переработала, долго выходила из того состояния. Может, методика не подошла. Вольфганг не знал наш менталитет и индивидуальные особенности. Мог бы собрать дневники, потратить на знакомство первую неделю сборов, пользы было бы больше. А мы прилетели на Кипр и уже на следующий день сели на велосипеды на три часа. Хотя готовность у всех разная. Я отдыхала с ребенком на море, вставала в 6 утра и бегала по полтора часа. Кто-то поддерживал форму иначе, но этот момент Пихлер не изучил. У команды начались сбои, проблемы со здоровьем. Помню, как в Рупольдинге в 2011-м я единственная тренировалась во второй пульсовой зоне. Другие либо в первой, либо отдыхали — вот такой был разгрузочный день.

— Долго анализировала и пришла к выводу о важности индивидуального подхода лишь через несколько лет. Люди разные, трудолюбие себе дорогу по-любому пробьет, но надо обязательно учитывать внутреннее состояние спортсмена, его способность переварить нагрузку. Кому-то перед стартом необходимо кросс пробежать, а кому-то тортик скушать. Есть такой детский тренер, Сергей Гамов. С его помощью организуем на сборах тестирование детей и передаем информацию личным тренерам. Это очень важно. Дети — не пушечное мясо, а личности, требующие разных подходов. Тогда биатлон станет для них не каторгой, а любимым хобби.

— Почему после Олимпиады-2002 у вас остались только негативные воспоминания?

— Не только, хотя и сказала так в давнем интервью. Олимпиада с детства казалась чем-то заоблачно светлым, недосягаемо праздничным. Но когда попала туда впервые, идеализма поубавилось. Слишком часто дергали на допинг, причем именно наших и на кровяной. Сейчас думаю, что ничего страшного в этом нет: если существуют подозрения, надо отметать их в том числе и за счет частых проверок. А тогда как-то ударило по представлениям об олимпийском духе. Плюс вот эти моменты: вечером человек выиграл — утром у него отобрали медаль, как у испанца Мюллега. Его уже король поздравил, и вдруг такой позор. 

В российской команде похожее тоже было. А мне всего 22. Конечно, испытала разочарование. Да еще психологические проблемы: стрельба на «стойке» не получалась, я ее прямо боялась. Мне бы перед Солт-Лейк-Сити поставить винтовку в угол, и через неделю надеть ее с чистой головой, но я старалась доказать что-то тренерам, и только дальше в угол себя загоняла. Пыталась выскочить из ямы, хотя была почти ребенком, в Америке, четыре месяца не видела дома. На подобное уходит уйма сил. За неделю до Игр контрольную гонку прошла влегкую. А на самой Олимпиаде после преследования меня прямо звездой на снегу раскидало от усталости. Журналисты спрашивают: «Что, настолько тяжело?» — «Одна мысль в голове, — отвечаю. — Счастье, что все закончилось. Дико тяжело».

— При этом заняли 18-е и 19 места. Не так плохо по нынешним меркам.

— Мы со Светой Ишмуратовой спорили за место в эстафете, это было для меня главным вызовом в Солт-Лейке. Пришли на последний рубеж, Света отстреляла в ноль, я с промахом. Эстафета досталась ей, и абсолютно по делу. На тот момент она была сильней.

— Против Ишмуратовой у немок на втором этапе чаще всего бежала Катрин Апель. И чаще всего проигрывала, что породило шутку про «Светобоязнь». Были у вас похожие психологические моменты?

— Если ты не готов бегать эстафеты, то ты не готов. Случалось, ждали передачи этапа, шутили в эстафетном коридоре, и я видела: шутки некоторым не очень-то и даются. Должна быть уверенность, понимание, чего ты хочешь и что ты можешь. Спортсмены — такие же люди, как и все, только бьются за страну, за команду. Без веры в себя не победишь. И показать эту веру соперникам тоже полезно.

— Если вспомнить три ваши Олимпиады — Солт-Лейк-Сити-2002, Турин-2006 и Ванкувер-2010, — что больше запомнилось, не считая медалей?

— Церемонии награждения. Причем не столько свои. Поехала смотреть, как Ольгу Медведцеву награждают в Америке, была очень впечатлена. Серебряное награждение Оли Зайцевой в Ванкувере тоже смотрела на площади вместе с болельщиками. Потрясающие эмоции, ощущение единения. Ты — за страну, и страна с тобой. А тут еще обе моих золотых эстафеты случились 23 февраля. 

ЧИТАТЬ ПОЛНОСТЬЮ