• 
  Сергей Лисин

  Матч ТВ

Маргарита Васильева: «IBU сообщил о втором флажке спустя семь месяцев. Я думала, у меня один флажок, а потом узнала, что уже три»

— Где вы сейчас?

— В Тюмени, готовлюсь к чемпионату России.

— То есть участвовать в соревнованиях вам можно?

— Да, конечно, никаких санкций не накладывалось. Я бегала российские старты, пока вся эта ситуация развивалась.

— О ситуации — что сейчас происходит?

— Происходит дезинформация общества, если кратко. Например, СМИ написали, что моя апелляция отклонена, но апелляция подается на решение о дисквалификации, а его никто не выносил. Еще писали, что срок на подачу апелляции у меня был до 14 марта, а на самом деле дата была 12 марта.

Это все идет от «источника в СБР, осведомленного о ходе дела», насколько я знаю.

Давайте по порядку. 5 марта я получила письмо о том, что моя объяснительная по поводу третьего флажка отклонена и у меня есть время до 12 марта на подачу запроса на пересмотр этого решения. Не апелляции, а запроса на пересмотр, это разные вещи. Я же не в КАС обращаюсь, не в какой-то суд. Я просто имела право отправить запрос в IBU на пересмотр, аргументировав это.

С 5 марта СБР из дела устранился. Все дальше происходило без его участия. Были найдены несостыковки в переписке, в отправке мне уведомлений о записи флажков. Был составлен список этих несостыковок, переведен на английский и послан в IBU. Это и был запрос на пересмотр.

И только 13 марта, когда срок подачи этого запроса уже истек, мне написал врач команды Алексей Лагуточкин с вопросом, как обстоят дела. Я сказала, что отправила письмо в IBU, и получила от него претензию, что не поставила в копию СБР. А зачем мне ставить в копию СБР, если союз самоустранился из моего дела? Если Драчев дает интервью, где говорит, что будут подавать апелляцию, но при этом мне никто ничего не пишет и даже не спрашивает. И уж тем более не вникает в нюансы.

— О каких несостыковках речь?

— О том, что уведомление о получении второго флажка, которое составлено и подписано 17 августа, и я и СБР впервые получили только 20 марта, например.

— Пять дней назад?!

— Да. После моего запроса на пересмотр IBU порылся в своих исходящих письмах и вдруг выяснил, что не отправлял мне уведомление о записи второго флажка. Собственно, до этого я не получала ни одного документа, где бы говорилось, что у меня два флажка. СБР стоял в копии всех отправляемых мне писем и легко может опровергнуть мои слова, если я вру сейчас.

Но я не вру. IBU сам подтвердил это, прислав уведомление, которое должно было быть отправлено 17 августа, лишь 20 марта в 13:39. Копия у СБР.

— СБР мог это раньше выяснить?

— Конечно, мог. Они стоят в копии всех уведомлений спортсмену, причем аж двумя адресами электронной почты. Только кто там будет копаться в законодательстве, нормативных документах и письмах от IBU на английском языке? Врач команды, которого назначили «ответственным за антидопинговую работу»? Наверное, для этого специализированный юрист нужен, как мне кажется.

— Однако в запросе на пересмотр с указанием этой ошибки вам отказали?

— Да, и снова это первым прессе «слил» кто-то в СБР. Отказ аргументирован тем, что антидопинговое законодательство не принимает претензии по поводу обработки результатов. То есть задержка в семь месяцев в отправке письма о записи второго флажка не является причиной для пересмотра решения. То, что я не знала никогда, что у меня два флажка, думала, только один — а затем узнала что сразу три, — никого не побеспокоило.

— Что дальше?

— Дальше будут слушания дисциплинарной панели IBU по моему делу. Сейчас я к ним готовлюсь.

— Кто-то поддерживает?

— Как поживает ваша астма?

— Она диагностирована, я прошла все необходимые осмотры, астму подтвердили, я весь сезон с ней отбегала.

ЧИТАТЬ ПОЛНОСТЬЮ