• 
  Вячеслав Самбур

  Sports.ru

Дмитрий Малышко: "Мне сказали: ты старый, поэтому последний – так это и звучало"

В декабре олимпийского чемпиона убрали из команды за невыполнение критериев отбора: с Кубка мира он уехал домой, миновав и промежуточную ступень – Кубок IBU.

Исключение выглядело странно: сначала Дмитрия, как и еще троих спортсменов, не выполнивших критерии, оставили в команде тренерским решением; потом от Малышко, который не был худшим в этой четверке, все же отказались.

Дмитрий в ответ отказался от участия в отборе на «Ижевской винтовке». Уже месяц он не соревнуется, но рассчитывает на возвращение. С основой в этом сезоне не сложится, а вот с выходом на чемпионат Европы все реально – на следующей неделе надо побеждать на соревнованиях в Рыбинске.

Ниже – интервью Малышко о ситуации в команде, отборах, неудачных эстафетах и отношениях с тренерами.

***

– После новогоднего сбора в Контиолахти я практически сразу переехал на высоту в Сочи и провожу 12-дневный сбор. Консультируюсь с Анатолием Хованцевым (главным тренером сборной – Sports.ru) – он пишет план; еще на сборе находятся некоторые ребята, никаких проблем с подготовкой нет.

Стартовать все равно надо, я готовлюсь к чемпионату России в Рыбинске. По критериям у меня существует призрачный шанс отобраться через Рыбинск на чемпионат Европы. О мартовских этапах Кубка мира не думаю – не знаю, есть ли сейчас смысл на них настраиваться.

Ближайшая цель – вернуть нормальные кондиции после неудачных этапов, прийти в себя, обрести стрельбу, показать стабильность. А дальше смотреть по состоянию. Вернуться в сборную хочется, в любом случае это одна из целей.

– Почему в декабре все пошло не так?

– Уже на этапах мне было все понятно. По сравнению с прошлым годом самочувствие явно стало лучше, даже если сравнить по лидерам – проигрыш ногами не такой большой, как год назад. Возможно, на фоне этого пропала стрельба: с этого пульса не мог собраться и отработать чисто. За счет стрельбы, естественно, проваливался.

– Не было обсуждений с тренерами, как это изменить? Может, специально придерживаться в гонке, снижать пульс со ставкой на стрельбу?

– На Кубке мира это не сработает – нужно идти на максимуме всегда. Тем более мы делаем эти тренировки, они получаются довольно часто.

Что касается обсуждений с тренерами… Думаю, все видели интервью Сергея Белозерова (старшего тренера – Sports.ru), в котором он высказался обо мне: после этого все прекрасно понимают, что никакого общения с тренерами быть не может. О каком общении речь, если тренер прямо заявляет, что в спортсмена не верит?

– Белозеров среди прочего сказал, что вы сами осознаете, что уже не тянете. Действительно осознаете?

– Объективно, мои результаты должны быть куда лучше, я сам от себя всегда требую большего. Но соглашаться с тем, что я уже не тяну – ну это глупо. Мой результат – это часть работы тренера, и немалая. Когда тренер спихивает все на спортсмена, есть резон задуматься: а как тебя готовили? Прошел месяц сезона, а тренер уже тебя списал.

– Аргумент тренеров против вас: два штрафных круга в двух декабрьских эстафетах.

– Не снимаю с себя вины. Но еще в Эстерсунде я попросил не ставить меня на второй этап, потому что я никогда его не бегал. Это в любом случае не мой этап – мне на эту просьбу ничего не ответили.

– Кажется, что второй и третий этапы отличаются не так сильно – в чем для вас принципиальная разница?

– Чем ближе к четвертому этапу, тем сильнее команды растягиваются между собой. Чем ближе к началу, тем больше шансов, что ты побежишь в куче.

Я знаю свою лежку – она у меня бывает провальной; мне легче отработать ее при меньшей плотности – то есть на третьем этапе. Пусть соперники там сильнее, чем на втором, но толкучки меньше. Еще раз, вины с себя не снимаю: при таком опыте я должен работать на любом этапе – хоть на первом, хоть на четвертом. Получилось так, как получилось. Но речь о том, что тренеры создали дополнительный груз.

Ну и вообще, если я ухожу в гонку на 6-7 месте, то обязан рисковать. Не так важно, останемся мы седьмыми или опустимся на 10 место; есть задача – вернуть команду в тройку. Я рисковал в стрельбе, уходил на круг и якобы хоронил эстафеты.

Давайте посмотрим, кто еще хоронил. В Эстерсунде на круг зашли французы (на подиуме), в Хохфильцене – французы и норвежцы (на подиуме), в Оберхофе – французы, норвежцы и немцы зашли на два круга и попали на подиум. Наша команда в Оберхофе не заходила – и все равно без медалей.

Когда Белозеров говорит, что я похоронил эстафеты, для меня это выглядит как слив спортсмена. Норвежцы не основным составом выигрывают эстафету с двумя кругами и не плачут, что кто-то их хоронил и мешал побеждать.

***

– На этапе в Анси вы понимали, что подвисаете по критериям и можете выпасть из команды?

– Я никогда не изучаю критерии и не высчитываю, как мне в них попасть. Естественно, нервозность возможна: подсознательно все спортсмены прекрасно понимают, дотягивают они результатами или нет. В Анси я понимал, что ход хороший, но при такой стрельбе результат плохой.

– Как тренеры принимали решение по вам в Анси? Оно ведь менялось: сначала вы остались в составе, потом исчезли.

– Да, сначала была информация, что тренеры сохраняют декабрьский вариант. Потом меня вызвали на разговор, где сразу заявили: ты едешь на «Ижевскую винтовку» и это не обсуждается.

Разговор начинался с Хованцевым, именно он мне это сообщил. Потом почему-то говорил Максимов (тренер по стрельбе – Sports.ru); Белозеров отмолчался, хотя я ожидал разговора с ним. Я ответил: вы же понимаете, что критерии не выполнили 4 спортсмена (кроме Малышко, это Латыпов, Поршнев и Гараничев – Sports.ru). Раз вы любите честность, о которой Сергей Иванович говорит в интервью, то давайте честно отправим всех четверых на отбор в Ижевск. Мне дали понять, что такого не будет и крайним останусь я.

У меня на руках не было протоколов, но я понимал: я не последний по скорости, не последний по общему зачету. Но мне сказали: ты старый, поэтому последний – так это и звучало. Неприятный разговор, но это нормально.

– Ваша реакция?

– Ответил, что поеду не в Ижевск, а домой. Когда одного человека выкидывают даже не на Кубок IBU, а в Россию, это не выглядит честным решением.

– Вы сказали, что ехать на «Ижевскую винтовку» – то же самое, что, по сути, заканчивать сезон. Что имели в виду?

– В 2016 и 2017 я ездил на «Ижевскую винтовку», где и побеждал, и два раза был вторым. Сути это не меняло: ты возвращаешься на Кубок мира – и через этап снова в подвешенном положении. Потому что борешься с ребятами, которые вместо Ижевска ездили или домой отдыхать, или на восстановительный сбор.

Это не только мой опыт; можно вспомнить, как было у Ивана Черезова и других ребят, которые отбирались через Ижевск. Люди приезжали на Кубок мира и в первой же гонке проваливались вплоть до 80 мест. Основываясь на этом опыте, я сказал: смысла ехать на «Ижевскую винтовку» нет.

Я готов соперничать с ребятами на Кубке России, не боюсь конкуренции – и доказывал это два и три года назад. Это не вопрос боязни; просто для меня важнее хорошо восстановиться и найти стрельбу. Со стартами на «Ижевской винтовке» это практически невозможно, и я через это проходил.

– Когда от команды отцепили Бабикова, вы сказали, что в этом нет ничего страшного и что если так же отцепят вас, то с готовностью уедете.

– Странно, что это восприняли в таком негативе. На самом деле этими словами я пытался поддержать Антона. Видя, как работает тренерский коллектив, я понимал, что, возможно, окажусь в той же ситуации, что и Антон. Смысл моих слов в адрес Антона: выхода все равно нет, ничего страшного, надо ехать домой, а я следующий.

– Хованцев написал в Правление СБР письмо с просьбой дать вам шанс. Вы с ним это согласовывали?

– Даже не обсуждали; как и вы, я узнал об этом только из его интервью. Могу только предполагать, что это за письмо. Возможно, то, которое он написал еще в Анси – по четверым спортсменам, которые не выполнили критерии. В итоге отцепили только меня, поэтому вместо четырех фамилий там теперь только моя.

В любом случае большое спасибо Анатолию Николаевичу за то, что видит ситуацию – она не такая простая, как всем кажется. Он попытался что-то сделать, но правление непоколебимо – значит, буду доказывать результатом.

***

– Похоже, у вас есть глобальные претензии к тренерам. Что не так – концепция, поведение, взаимоотношения?

– Когда я вылетел из команды в позапрошлом году, то ощутил на себе индивидуальную подготовку. Понял, что такое вера тренера в тебя, и увидел, какой результат дает индивидуальная работа. А она действительно дает результат: я вернулся в основу, неплохо выступил на ЧЕ, где брал медали, в том числе личную, потом завоевал медаль на ЧМ.

После этого вернулся в команду, получил регресс и узнал, что тренер меня списал. Белозеров мог все это спокойно сказать в лицо. Если не в лицо, то хотя бы позвонить – я не скрываюсь. Как оказалось, тренеру проще меня списать и рассказать о бесконечном омоложении, чем взяться за работу.

– У нас омоложение не эффективно?

– Я бы вспомнил, как проводили ротацию, скажем, во времена Лопухова. Худший на Кубке мира ехал на Кубок IBU, а оттуда – один или двое на замену. И так на протяжении всего сезона – это было логично, и в принципе все европейские сборные сейчас так и делают.

В какой ситуации оказались я и Антон Бабиков: нас с Кубка мира выкинули сразу на Кубок России. При этом условное омоложение занимает достаточно далекие места на Кубке IBU: одна медаль за три декабрьских этапа – на моей памяти такого провала не было. А там могли бы бегать люди постарше и занимать места выше, я сходу назову фамилии: Цветков, Слепов, Сучилов – они просидели в России, их не вызывали, хотя они явно могли бы пригодиться.

Я согласен, надо давать дорогу молодым. Но в нашем случае это какая-то искусственная стратегия: давайте во все составы запихаем молодых и будем ждать – а вдруг повезет?

У Франции есть пример с Гигонна, у норвежцев – с Дале. Если не ошибаюсь, они по два сезона бегали на Кубке IBU, показывали неплохие результаты – и их все равно не приглашали в основу. Только когда появилась стабильность, что они по несколько этапов брали призы – их позвали. И какой результат? Дале в первой же гонке на Кубке мира заехал в топ-15, Гигонна вообще взял медаль. Вот это называется подвели, проверили и закрепили в основе – это правильная ротация.

А что у нас? 60-е места в первой гонке могут навредить спортсменам. Есть пример Игоря Малиновского: все на него очень рассчитывали, он подавал хорошие надежды. Но как только подключили к сборной, он оказался не готов. Я боюсь, что так может случиться со всеми, кого искусственно затягивают в команду – лишь бы был молодым.

На самом деле разница между молодежью и мужиками большая. Молодой сразу видит, что проигрывает на стрельбе, проигрывает ходом – и результат нулевой. Это сильно бьет по психологии и вообще может серьезно сказаться на карьере. Мне кажется, наше омоложение как раз такое. Зато это удобно тренеру, в случае провала в конце сезона он может сказать: у нас глобальное омоложение, давайте подождем. Все сводится к тому, чтобы спихнуть с себя ответственность.

В итоге получается, что в целом команда на спаде – это очевидно. И я думаю, что это продолжится. Результат дают Логинов и Елисеев, а за ними пропасть – хотя должен быть костяк на 4-5 человек. Я вспоминаю, как было несколько лет назад: когда парни видели костяк, когда чувствовали друг в друге уверенность, это давало прибавку всем. А сейчас, если объективно, костяка нет – в таких условиях тяжело показывать стабильный результат, тем более в командных гонках.

– Как после всего сказанного возвращаться в состав, если форма и результаты позволят?

– Тренерский штаб у нас большой. Я работаю в большей степени с Хованцевым и доверяю ему.

Но то, что выдал Белозеров, меня шокировало. Я ему написал: Сергей Иванович, вы ведь говорили про честность – вам это где-нибудь припомнят. Он мне не ответил. Общаться не хочет, но дает интервью. Ну, пускай будет так.

Тренер сборной заявляет, что спортсмены не годны, что уже списаны – это что-то новое для нашего биатлона. Ты отдаешь всего себя на тренировках, ты всегда за команду – а оказывается, тренер с прошлого года тебя похоронил и занимается другими ребятами.