Анна Богалий-Титовец: Когда промахиваешься первым же выстрелом, перед глазами четыре года проносятся, как одно мгновение

Опубликовано: Журнал №50

«С первой тренировки можно было с уверенностью сказать, что этот человек заряжен на победу. Мало кто способен тренироваться с таким остервенением. То, что она в этом сезоне показала, вызывает, по-моему, вполне заслуженное восхищение», — написал в своём блоге на skisport.ru Сергей Рожков, менеджер резервной сборной, в которой Анна Ивановна провела межсезонную подготовку.

 

— Анна, ваш сын Максим родился в феврале 2009 года, всего за год до Олимпиады. Расскажите, как восстанавливались, как начинали тренироваться? Как получилось, что сумели так быстро возвратить форму? 

— Да, в день открытия Олимпиады моему сыну исполнился ровно годик. А потихоньку тренироваться я начала примерно через полтора месяца после его рождения. Недели в три мы в первый раз вышли с ним гулять, до этого было нельзя, в Новосибирске стояли морозы. И вот с первой же прогулки так повелось, что Максим спал только на улице. И мне приходилось по 2-3 часа ходить с коляской в парке. Пока ходишь — спит, только остановилась — просыпается. А с конца марта я начала тренироваться на беговом тренажёре, мне его специально для этого тренер домой привёз. Примерно неделю бегала на нём, а с апреля начала бегать на биатлонном комплексе по асфальтовому кругу, примерно часовые пробежки. В мае подключила плавание, а в конце мая мы всей семьёй заехали на биатлонный комплекс и там прожили весь июнь. Это уже был полноценный сбор: зарядка, утренняя и вторая тренировки, вечерний тренаж. Тренировочный план на май и июнь мне написал Валерий Николаевич Польховский, и я работала по его плану с личными тренерами Никифоровым и Челюкановым. А начиная с июля меня подключили к резервной команде, с ней я и готовилась к сезону до самого декабря, когда сумела отобраться на этап Кубка мира в Поклюке.

— Тренировки и выступления не мешали кормить ребёнка? Знаю, что всё лето вы ездили на сборы с малышом. 

— Я кормила Максимку грудью до первого этапа Кубка IBU, до конца ноября. Мне, конечно, невероятно повезло, что ребёнок позволял вести активный образ жизни и до рождения, и сразу после. Видимо, спорт у него в крови. Мы с ним и плавали, и на лыжах катались до самого Нового года, а в феврале он уже появился на свет. И самочувствие у меня было просто классным. Он и сейчас невероятно активный, ни папа, ни бабушка за ним не успевают. И я достаточно легко втянулась обратно в нагрузки, потому что очень большого перерыва не было. Уже в июле я показала второй результат на контрольной тренировке резервной команды — мы бежали коньком на роллерах гладкую гонку.

ОХОТА       Всем фотографам, работающим на соревнованиях по биатлону, знакомо это чувство охотника: попытаться поймать момент, когда при перезарядке винтовки из ствола вылетает отстрелянная гильза. Особенно если при этом, как на данном снимке, из ствола идёт пороховой дымок. А уж если дымок идёт ещё и из отлетающей гильзы, и всё это на фото хорошо видно, абсолютно статичный снимок наполняется своей внутренней динамикой, драматургией, становится подвижным, говорящим, эмоциональным...      На этом снимке — Анна Ивановна Богалий-Титовец, по праву считающаяся незаменимым эстафетным бойцом. Анна, кстати, единственная из нашей команды, использующая винтовку «Ижмаш». Иван ИСАЕВ

— В сентябре вы участвовали в летнем чемпионате мира. К нему как-то готовились специально? 

— Резервная сборная готовилась к чемпионату России, который проходил в Уфе в те же сроки — в конце сентября. Но Валерий Николаевич посчитал, что такой проверки, как Оберхоф, Уфа мне не даст. Оберхоф недаром называют «меккой биатлона», там всегда переполненные трибуны, волнение, ажиотаж. И конкуренция другого уровня: ведь немецкая команда выставила на домашний чемпионат своих сильнейших спортсменов. У меня же никакой специальной подготовки не было. Скоростную работу делали, были и контрольные тренировки, но такого, чтобы бежать «как в последний раз» — не было. Все равно ведь эта работа, включая и выступление на летнем «мире», делалась для зимы. А после соревнований я поехала с резервной сборной на первый снег в Вуокатти.

— Мы с вами виделись перед Олимпиадой на сборе в Риднау, тогда вы жаловались на болезнь. К Играм удалось полностью восстановиться? 

— Да, я тяжело заболела на этапе Кубка мира в Рупольдинге, и потом ещё и весь итальянский этап проболела. Два дня меня лихорадило, что бывает крайне редко, потом долго чувствовалась слабость, на высоту поднялись — никак не могла выздороветь. Уже только в Риднау понемногу отошла. А скоростную работу смогла делать только в Ванкувере. Я очень благодарна тренерскому штабу за доверие, что взяли меня и доверили бежать, особенно в эстафете. Я ведь не могла отбираться в январе, болела, и результат сильно упал. 

— После Риднау возвращались в Россию? 

— Да, и папа наш прилетал на два дня в Москву. Перед этим с семьёй мы виделись на Новый год в Италии, тоже в Риднау. Потом отбежали три январских этапа Кубка мира и снова приехали в Риднау. Провели там сбор, потом вернулись в Москву на экипировку и допинг-контроль, после чего отправились уже в Ванкувер. 

— Проверяли вас перед вылетом? 

— Да, приходил представитель WADA и разъяснял нам почасовую систему контроля: нам нужно было весь месяц по часам расписать. И потом в течение названного часа быть именно в том месте, где ты указал. У нас в команде был даже один человек, который знал пароли к нашим ВАДовским страничкам, и мы ему звонили, если например, в пробке застряли, выезжая со стадиона, а он вносил изменения в данные. Указывал, что это время — в дороге. Этот опыт был впервые опробован на Олимпиаде в Пекине, был признан удачным и продолжен в Ванкувере. До открытия Игр нас брали трижды: один раз на стадионе и два раза приезжали к нам домой. А после — только призёров. После эстафеты Олю Зайцеву проверяли — как правило, берут одного члена команды. Например, в Турине я сдавала пробу после эстафеты, теперь — Оля. 

— Когда вам сказали, кто какие гонки побежит? 

— На первом собрании нам с Яной Романовой сказали готовиться к индивидуальной гонке. В качестве подводящей работы мы провели две контрольные тренировки, я их выиграла. Но это не было никаким отбором, просто скоростная работа. После спринта тренеры должны были решить, кто из участниц спринта составит нам компанию в гонке. Спринт и преследование мы смотрели по телевизору, а после мужской гонки преследования пробежали контрольную — это тоже была подводящая работа. 

— Когда спринт и преследование прошли, а ни одной медали у сборной России не было, это не создало вам проблемы с психологическим состоянием перед гонкой? 

— Гораздо хуже было, когда три гонки прошли, а ни одной медали так и не было! Тренеры и руководство как могли старались нас поддержать, никто медалей не требовал, но сами мы, конечно, переживали ужасно. Накручивали себя, как могли... 

— Волновались перед стартом? 

— Перед гонкой не волновалась совершенно. Третья Олимпиада, поздно волноваться. Тем более, накануне контрольную я прошла с четырьмя нулями и ногами готова была очень хорошо. Стреляла на тренировке, возможно, не слишком быстро, но очень надёжно.

— А что же случилось в гонке? 

— После финиша гонки мне Сан Саныч сказал, что надо поменять ствол. У меня был обычный ижевский ствол, взятый в спортшколе, и иногда первый выстрел «улетал» на шесть часов. Я спрашивала у оружейников, с чем это может быть связано, но они не знали. Скорее всего, с подборкой патронов. Бывает. Это произошло и в гонке. И после Олимпиады я попросила изготовить для меня специально хороший ствол. Мне нравится наш ижевский механизм перезарядки, спусковой механизм, поэтому я стреляю из ижевского оружия. 

— То есть проблема была техническая? 

— Нет, техническая была только с первым выстрелом. Но когда ты на гонке первым же выстрелом мажешь, перед глазами сразу проносятся четыре года твоей работы. Понимаешь, что уже минута есть. Это же не штрафной круг, минуту отыграть ногами очень трудно, хоть дистанция и большая. И понимаешь, что больше нет права на ошибку, а впереди ещё 19 выстрелов. Тут минута — как целая жизнь! Потому и считается гонка такой престижной, это же классика, тут стрелять надо. Особенно почетно её выиграть с нулём, попасть в «клуб зеро». А я дергаться начала, в том числе переживать за технику, что вдруг ещё подведёт, и из-за желания компенсировать этот промах, отыграть ногами, отыграть чистой стрельбой в дальнейшем. Это давит, возникает какая-то напряжённость.

— После гонки как в себя приходили? 

— Очень тяжело. У всех наших не получилось в этой гонке буквально ничего. И как-то все чувствовали, что не оправдали ожиданий, подвели... Вроде мы договорились не читать Интернет, чтобы не расстраиваться окончательно. Но настроение было такое, что ничего даже не надо было читать — мы просто кожей чувствовали, что вся страна нас ненавидит. Что нам все условия созданы, мы как сыр в масле катаемся, и при этом не можем даже завоевать одну медаль в шести гонках! Бежать не можем, стрелять не можем... День за днём, и всё впустую! В общем, ужас. А ведь спорт — это очень тонкая вещь, и результат тоже. Но я Интернет не читала, только общалась по скайпу с родными, проверяла почту и через «Одноклассники» переписывалась с друзьями.

— Были мысли, что в масс-старт не попадаете и упустили свой шанс попасть в эстафету? 

— Не думала об этом вообще. Наверное, это была такая защитная реакция у организма — всё время в голову лезли мысли, как буду готовиться к мартовским этапам Кубка мира. Вокруг тоже никто разговоры об эстафете не заводил — все были настроены на масс-старт, погружены в работу. 

— Вам после масс-старта назвали эстафетный состав?

— Да. Спросили, как я себя чувствую, как я готова, и готова ли я бежать в эстафете. Я сказала, что, если доверят, то сделаю всё возможное и невозможное. Я всегда в эстафетах выкладываюсь больше, чем в личных гонках.

— Волновались перед эстафетой или тоже спокойно всё прошло?

— Первую ночь, после того как узнала, что побегу, спала плохо. Мысли всякие в голову лезли, и в голове царил какой-то разброд. А утром вышла на тренировку, поработала на трассе и на рубеже, днём поспала, после обеда побегала... и успокоилась. 

— С Анной Булыгиной не общались в это время? 

— Я не знала, что сказать. Извиняться мне было как будто не за что, ведь я не интриговала против неё, ничего для себя не просила. Но, тем не менее, этот момент дался мне тяжелее всего. Я очень переживала за Аню. Все понимали, что у неё в спринте четвёртый результат, и она должна бежать. Но масс-старт, видимо, вселил в тренерский штаб беспокойство. И, хотя я не имела никакого отношения к решению тренеров, всё равно было такое чувство, что я занимаю чужое место. Но ведь это не мне решать, сказали — я побежала. Конечно, я очень переживала, в том числе и в ту первую бессонную ночь. Просто надеялась, что она поймёт, и мы по-прежнему будем с ней хорошо общаться. Ведь человеческие отношения превыше всего. А мы все прекрасно понимали, как ей тяжело — ведь никто от этого не застрахован. Любая из нас бывала в таких ситуациях, хоть, конечно, не на Олимпиаде. Это очень тяжело, ужасно. Аня справилась с этим очень мужественно, она — очень адекватный человек, молодец.

FAIR PLAY       Магдалена Нойнер завоевала на этих Играх два «золота» и «серебро» в личных гонках. Могла завоевать и больше, но уступила своё место в эстафете Мартине Бек, у которой не было на этих Играх ни одной медали, и которая после Ванкувера покидала большой спорт. Так в немецкой эстафетной команде не вышла на старт обладательница двух побед и одного второго места в трёх личных гонках, предшествовавших эстафете. Это всё равно как в лыжных гонках за норвежскую эстафетную команду не побежала бы двукратная (на тот момент) олимпийская чемпионка Ванкувера и обладательница будущей серебряной медали Марит Бьорген. Согласитесь, мало какая команда мира может позволить себе подобное...      Что было дальше, вы помните. И не то чтобы Мартина Бек на третьем этапе плохо стреляла — она промахнулась всего лишь по разу на стойке и на лёжке. Но Ольга Медведцева не промахнулась в этот день ни разу.      И не то, чтобы Мартина медленно бежала — она проиграла ходом Ольге всего лишь около 20 секунд. Но Медведцева не просто добротно пробежала по трассе — она была в этот день великолепна. Ольга Медведцева отправила на четвёртый этап Ольгу Зайцеву с преимуществом над немками в 44 секунды и обеспечила ей относительно спокойный бег (если на четвёртом этапе олимпийской эстафеты вообще можно бежать спокойно).      В итоге именно на третьем этапе судьба эстафеты будет практически решена, и немкам на финише вручат бронзовые медали (на четвёртом этапе они пропустят вперёд ещё и француженок). Мартина Бек получит-таки на этих Играх свою медаль, правда, увы, только бронзовую (в то время как Бьорген и Норвегия получили в лыжной эстафете «золото»). А Магдалене Нойнер четыре месяца спустя олимпийский комитет Германии вручит приз Fair Play.      Взгляните на эти фотографии. Они сделаны 27 февраля, на следующий день после мужской эстафеты. Вся биатлонная программа Олимпиады уже закончилась, можно расслабиться, побродить по городу в поисках сувениров с олимпийской символикой или пойти поболеть за соотечественников. Наверное, немецкие журналисты попросили Магдалену попозировать с её тремя медалями. Лена вышла в фойе отеля, кто-то расстелил на полу белую ткань, чтобы отражённый свет от вспышек более мягко прорабатывал её лицо снизу, и фотографы защёлкали затворами своих фотоаппаратов...      Посмотрите на лицо Лены. Кажется, она ничуть не жалеет о своём поступке и об упущенной медали. «Я и так осуществила свою мечту на Олимпиаде», — скажет она в эти дни.  Иван ИСАЕВ

— Насколько для вас привычно бежать на втором этапе эстафеты? 

— Когда хорошо готова, это не имеет значения. Света мне передала эстафету второй в 1.8 секундах за француженкой. И всё пошло как-то быстро-быстро. Скорость была очень высокая для этого снега. Мы прошли весь первый круг втроем с француженкой и немкой и вместе пришли на рубеж. Там я брала дополнительный патрон, и потом вынуждена была догонять. К стойке догнала, снова взяла патрон и снова догоняла. В середине круга француженка «дёрнула», но мы с Хаусвальд поддержали её темп, так втроём и передали в тех же двух секундах.

— А дальше? Смотрели, как идут остальные? 

— Пошла переодеваться, и вернулась ко второй стрельбе Ольги Медведцевой. Когда она отстреляла стойку, мы увидели, что немка отстала, появился задел, а впереди на четвертом этапе была Ольга Зайцева, человек, на которого всегда можно положиться. Обрадовались, конечно же.

— Не обсуждали тот факт, что немцы не поставили в эстафету Магдалену Нойнер, завоевавшую в личных гонках два «золота» и «серебро»? 

— Нет, почти не обсуждали. Поговорили о распорядке дня: во сколько выезжаем, во сколько пристрелка. Перед эстафетой у нас даже собрания не было. Я даже не помню, знала я об этом или нет. Как правило, я не смотрю стартовые протоколы и не знаю, кто у соперников бежит на моём этапе. Мне это даже не бывает интересно, ведь кто бы ни бежал, ты выходишь и работаешь одинаково. 

— Как отмечали победу? 

— Мы бежали 23 февраля. К тому моменту у сборной России уже были две медали в масс-стартах, это позволило нам «выдохнуть», немного раскрепостило всех. Особенно это касается победы Жени Устюгова. Медальный счёт был открыт, да ещё и золотой, настроение сразу изменилось. Плюс, ребята-лыжники выиграли спринт, Ольга Зайцева тоже поддержала, появился хоть какой-то позитив. Отлегло очень сильно. Ну и, конечно, на эстафету все надеялись, хотя нам никто не говорил о задачах, но мы сами это чувствовали. Понятно, что команда сильная и всегда в числе фаворитов.

Что касается праздника, то у нас был дом приемов, у Союза биатлонистов России. Ребята там обедали и ужинали, а мы туда иногда приезжали на общекомандные мероприятия. После медальной церемонии мы все поехали туда и отметили на славу и 23 февраля, и эстафетное «золото». Поздравляли мужчин, тренеров, пили шампанское из медалей. Они, в свою очередь, поздравляли нас, цветы дарили, фотографировались.

Хочу поблагодарить всех, кто мне помогал, кто в меня верил, родных, тренеров, личных тренеров, Валерия Польховского, начальника Западно-Сибирской железной дороги, он у нас президент федерации биатлона и лыжных гонок. И всех-всех, кто меня поддерживал и поддерживает сейчас. Невозможно перечислить всех вас, мои дорогие, вас очень много, и мне очень повезло, что вы у меня есть! Без вас я бы не справилась! 

Беседовал Елена КОПЫЛОВА,
Отепя, Эстония
Июль 2010