- Нет ни одной трансляции.
Яна Романова: Сколько я ни бегала, 56-е место в индивидуальной гонке не занимала никогда. А на Олимпиаде вот так получилось
Опубликовано: Журнал №50
— Яна, когда узнали, что попали в олимпийскую сборную, были какие-то ожидания от Олимпиады?
— Да, были. Несмотря на то, что я никогда на этапах Кубка мира не поднималась на пьедестал, никогда у меня высших достижений не было, я все равно надеялась, что в индивидуальной гонке при удачном стечении обстоятельств... Почему бы и нет? Тем более, когда начался спринт, мы все обратили внимание на Хрусталеву, которая до этого, в принципе, ничего не демонстрировала — а тут и скорость, и стрельба... Потом, по пасьюту она также была в «шестёрке» сильнейших. Мы, может быть, немного смеялись над этим. «Ничего себе, молодец!». Когда пришли домой после спринта, Света Слепцова сказала: «Нормально, нас сегодня Хрусталева обыграла». Это казалось чем-то нереальным. Я, может быть, в какой-то степени подумала: «Почему нет? Почему я не могу так же в индивидуальной гонке... Закончить ее с медалью, к примеру?». Я знала, что могу стрелять ноль. Может быть, мне и хватит скорости. Может быть, надеялась где-то на ошибки соперниц. На свой хороший результат в этой гонке. А получился он самый плохой в моей карьере.
Сколько я ни бегала, в индивидуальной гонке 56 место я не занимала никогда. А на Олимпиаде вот так получилось. И скорость была низкая, и стрельба — 4 минуты. Конечно, это очень много. Ужасно.
— Можно сейчас сказать, с чем это было связано? С нервами? Ведь вы сильный и стабильный стрелок, именно поэтому индивидуальная гонка вам всегда удавалась. Как себя чувствовали, когда на старт выходили — обычно, не совсем обычно?
— Я, наверное, себя чувствовала... Расслаблено, что ли. В какой-то степени я доверилась судьбе — будь что будет, как гонка сложится, так и сложится. И всё с самого начала пошло не так...
Один промах на первом рубеже, хотя скорость на первом круге была достаточно неплохой. Но как-то всё... Как будто эта гонка прошла в тумане. Как будто я думала о чем-то другом, где-то далеко была. Наверное, я неправильно прошла эту гонку...
Может быть, я слишком много думала о конечном результате. Хотя обычно я стараюсь никогда этого не делать. Выходя на любую гонку, нужно думать только о том, что сейчас будешь работать. Как придется достаточно упорно работать на трассе, на стрельбе. А на Олимпиаде я даже не помню, о чем я думала.
А когда эта гонка прошла, пришли мысли о том, что я не оправдала, не смогла... Я думала: «Надо же... Я столько лет мечтала попасть на Олимпиаду. Я попала в олимпийскую сборную. Мне доверили старт в моей любимой на тот момент дисциплине... И вот 45 минут — и все прошло. Куда я бежала... Зачем... Всё, всё, ничего нет больше. Мне больше не доверят стартовать. В масс-старт я не попадаю, в эстафету, соответственно, тоже. Всё. Олимпиада прошла».
У меня такая истерика наступила. Я всё пыталась вспомнить, как я проходила эту гонку — и не могла. Даже не смогла восстановить в памяти ни одного рубежа, финиш. Как будто во сне всё это было.
— Для этого и нужен опыт, чтобы в нужный момент собраться и пройти свою самую главную гонку?
— Сильно расстроились?
— Да. 18 февраля я пробежала эту гонку и все время до 1 марта, когда мы уже вылетали, я просто мечтала оттуда уехать. Мне там было очень тяжело находиться. Все, я уже тут ничего не смогу показать. А вот это ощущение, что ты на Олимпиаде все равно присутствуешь... Лучше уехать отсюда и забыть все быстрее. Олимпиада вообще в этом смысле страшный турнир. Мы сидели с Аней Булыгиной в тот момент, когда её не поставили на эстафету. Она сказала: «Вот я с восьми лет на лыжах — и всё зря». Меня аж передернуло: «Как зря?». А подумаешь, действительно, человек пережил свою маленькую трагедию.
Когда я уехала, мы все улетели — какое-то облегчение наступило. Это кончилось, прошло. Как пришло — так и прошло.
Сейчас я это, можно сказать, с юмором воспринимаю. А поначалу в Интернет даже заглядывать боялась, и так сколько было разговоров, что зря меня взяли в команду, по блату и всё такое.
— А вообще комментарии читаете?
— Да, но стараюсь к ним спокойно относиться. Иногда появляется желание ответить некоторым людям: «Вы же не разбираетесь в этом, помолчали бы лучше». Есть нормальные комментарии, объективные, хоть и не всегда приятные. А есть, ну настолько глупые! Не зря нам на каждом собрании тренеры говорят: «Пожалуйста, не читайте эти сайты». Я понимаю, что людям хочется высказаться, но часто они вообще не понимают, что такое спорт, лыжи, биатлон. Что такое спортивная борьба, соревнования, отбор в команду, подготовка. Когда Олимпиада шла, и не было медалей ни у женщин, ни у мужчин после спринта и пасьюта, так Чудова и Слепцову как только не обзывали — кошмар! Всю грязь на них вылили. Я была в ужасе, ведь еще вчера вы восхищались этими людьми...
Неприятное чувство остается после таких комментариев. Сейчас мне проще воспринимать критику, а раньше было жутко обидно. Как Интернет открою — так опять та же песня про блат — неприятно. Причем в лицо ведь никто не скажет. Хотя понимаешь — мало ли кто и что может там написать... Добрые слова тоже есть. Надо стараться их и помнить, а к плохим относиться с юмором.
— Да, это трудно...
— Когда это изменилось?
— В 2008 году, уезжая из Увата с очередного неудачного чемпионата России, я окончательно приняла решение, что всё — нужно заканчивать. В тот год я была на чемпионате мира в индивидуальной гонке седьмой. Были и в сезоне какие-то яркие моменты. Но окончание сезона было снова неудачным. И все, я приняла решение — заканчивать. Сказала тренеру. Весь апрель провела дома. И в конце апреля пошла к Барнашову (тогда работавшему в Омске — прим. автора) и сказала, что хочу закончить выступления. Попросила: «Пожалуйста, увольте меня».
Он не ожидал, конечно. У нас в Омске не так много спортсменов. Можно сказать, вообще практически нет. Он сказал: «Увольнять я тебя точно не буду. Иди, подумай. Думай неделю, две, месяц. Если надо — лето думай. Но увольнять я тебя не буду». И действительно, через месяц я отдохнула и подумала: «Почему бы еще не попробовать?» И изменила решение.
Если бы он тогда меня уволил, обратного пути бы не было. Но он мне дал шанс, дал понять, что верит. Потом уже — весь прошлый сезон — у меня таких мыслей не возникало. Я приняла решение, что в любом случае до Олимпиады буду тренироваться и попытаюсь попасть в олимпийскую сборную.
Но было, конечно, тяжело. Мне казалось, что моя скорость — предельная. Что она не дает мне бороться за высшие места, за пьедестал, даже с нулём. А те места, что я занимаю, меня не устраивают. Я подумала, Олимпиада пройдет, и всё.
Олимпиада прошла (смеется). Тем более все так неудачно сложилось в этой индивидуальной гонке. Но оказалось, что это ещё не «всё», наоборот, всё только начинается. Тренеры нам сказали: нужно настроиться на окончание сезона, еще три этапа Кубка мира, еще чемпионат России. А нам казалось, что после Олимпиады это всё — какое-то второстепенное. Но как раз окончание сезона у меня получилось самым успешным. Хотя в Холменколлене я с нулём снова была всего лишь на шестом месте, «в цветах». Зато потом выиграла в Ханты-Мансийске.
— Вы выиграли спринт в Ханты-Мансийске, хорошо отработали свой этап в смешанной эстафете, в Увате завоевали четыре личных «золота» из четырёх, и на Камчатке с двумя промахами в спринте были на высоком шестом месте. Окончание сезона очень сильное, и, главное, появилась скорость. Было ли чувство, что в организме что-то изменилось? Самочувствие в гонке, ЧСС, может быть, вес?
— Нет, ничего такого я не заметила. Конечно, очень важно понять, что произошло. И насколько прочны эти изменения. Но пока я не могу сказать, что я что-то такое ощущаю. Только психологически больше уверенности, а физически вроде бы нет.
— Поверили в себя?
— Да, и это очень приятно. Все эти годы я заканчивала сезон так: лыжи в сторону, винтовку в другую сторону! Все плохо, ничего не получается. Только через месяц приходила в себя настолько, что хотелось снова взяться за работу.
Сейчас у меня другое настроение, и это радует.
Беседовала Елена КОПЫЛОВА,
Уват – Петропавловск-Камчатский,
Апрель 2010
