Анастасия Кузьмина: Теперь на всех соревнованиях, если стрельба не получается, муж кричит на трассе: «Настя, и с одним штрафом можно выиграть олимпийское золото!»

Опубликовано: Журнал №50

Блестящее выступление Анастасии Кузьминой в Ванкувере стало едва ли не самой обсуждаемой темой Олимпиады, по крайней мере, у нас в стране. Получив травму под Новый год и перенеся операцию, Настя всего через полтора месяца выиграла первую же гонку Олимпийских игр. И не просто выиграла, а обыграла по дистанции Магдалену Нойнер при равном количестиве промахов! А через три дня снова взошла на олимпийский пьедестал, завоевав «серебро» в гонке преследования. На фоне неудачного выступления российской команды в первых гонках успех Анастасии вызвал бурю: воспитанница тюменской школы биатлона, приносившая юниорские медали России, теперь приносит олимпийские награды Словакии! Сама Настя говорит об этом неохотно: что толку гадать, как сложилась бы её карьера, не прими она после рождения ребёнка решение сменить гражданство. Ведь тогда всё было бы по-другому: и в жизни и в спорте! Куда интереснее ей говорить о самих Играх, где она покорила высочайшую из спортивных вершин. 

— Все помнят серебряную медаль в гонке с общего старта на чемпионате мира-2009 в Пьончанге. А до этого каким был ваш лучший результат на этапах Кубка мира? 

— На Кубке мира — тринадцатое место в Эстерсунде. Были медали в юношеские и юниорские годы. В России считается, что это не достижения, а так, детский спорт. Но мне так не казалось. Для меня эти медали многое значили, для меня это были большие достижения. 

— То есть, «серебро» в Пьончанге — это было ваше первое в жизни призовое место на мировом уровне?

— Да. Это был мой первый подиум. А на этапах Кубка мира первое призовое место было в олимпийском сезоне в Поклюке — третье место в индивидуальной гонке. Потом ещё одно третье место было в Ханты-Мансийске на этапе Кубка мира в этом году. Это уже после Олимпиады. 

— Получается, что два года подряд ваш лучший результат приходится на главный старт сезона? Как вам это удаётся? 

— Стараюсь, чтобы приходился на самый главный старт. Я же не машина, нужно реально рассуждать. Организм на своем здоровье не может выдержать целый сезон, а только некоторые старты. Конечно, нужно уметь подвестись, так распланировать подготовку, чтобы к конкретному турниру подойти правильно. Причем не только в плане физической подготовки, но и психологической, чтобы со стрельбой не было проблем. Потому что форма бывает не только беговая, но и стрелковая. 

— В январе к вам было приковано всеобщее внимание в связи с травмой. Расскажите, что с вами произошло? 

— 31 декабря я упала на тренировке и получила травму — перелом одной из костей пясти*. Мы были в Обертиллахе, в Австрии, на предновогоднем сборе. Делали длительную тренировку. И под конец двухчасовой тренировки я потеряла бдительность, немножко расслабилась. Бывает такое, что от усталости просто уже на автомате доезжаешь до дома. Наверное, думала, как салат оливье лучше приготовить (смеется). Не удержала равновесие и упала на палку, которая мне выбила косточки на левой руке. Конечно, я была в ужасе, думала: «Ну, всё. Эта первая Олимпиада, на которую я должна была ехать, наверное, для меня закончилась». Но муж убедил меня сделать операцию. Первого января мне прооперировали руку, поставили пластину ради того, чтобы все-таки использовать шанс поехать на Олимпиаду. До сих пор у меня там стоит титановая пластинка и десять шурупов. 

— Их будут вынимать, или они навсегда останутся? 

— Нет, их нужно удалить. Обычный человек может оставить себе на всю жизнь. Там такой материал — медицинский титан, который не навредит. Но так как я спортсменка и постоянно использую руку, то эти пластинки, а они очень тоненькие, при чрезмерной нагрузке могут лопнуть. 

— После Олимпиады все наши тренеры шутили, что будем теперь ломать руки потенциальным кандидаткам в олимпийские сборные. А если серьёзно, как повлияла травма на вашу олимпийскую подготовку?

— Сейчас сложно говорить. Но свою роль, мне кажется, это сыграло. Возможно, мы слишком разогнались перед Играми, очень сильно готовились. Нужно было остановиться и подумать над ошибками, над тем, что много тренируемся. Больше уделять внимания восстановлению. А может, просто были слабы ноги. Ведь после травмы я практически целый месяц силовую только на ноги делала, и они здорово подкачались. Отдохнула от стрельбы. Так что всем ломать руки я не рекомендую, а вот если правильно спланировать, то можно (смеётся).

— Сколько времени заняло восстановление?

— Уже через три недели я приняла участие в этапе Кубка мира в Италии. Конечно, толкалась одной рукой. Муж видел мое стремление подготовиться к этой Олимпиаде... Он говорил: «Настя, не так всё и плохо. Я думаю, мы справимся. Все-таки главное в первой Олимпиаде не медаль, а участие». А за неделю перед первым стартом, когда мы проходили олимпийскую трассу, в очередной раз прорабатывая каждый поворот, каждый подъемчик, каждый спуск, он сказал: «Ты знаешь, я вижу, что ты готова. По-моему, будет медаль». 

— Так и сказал? 

— А он всегда чувствует, на каком я уровне подготовки, и может сказать, например, перед поездкой на этап Кубка мира: «Будешь до такого-то примерно места, если справишься со стрельбой». Почти всегда его предсказания сбываются, где-то на 90%. Ведь практически все тренировки мы катаемся вместе. Он видит, как я физически готова. 

— Так надо ему сказать: «Предсказывай мне всегда первые места!» 

— Да, хорошо бы. Это очень много значит, когда главный человек, который в тебя верит больше остальных, напрямую заявляет: «Настя, медаль будет». 

— Сами гонки запомнились? Ведь Олимпиада, да ещё первая, старт непростой. Было такое чувство, что он — особенный? Или получилось настроиться, что работа и есть работа? 

— В первый день, когда мы приехали в олимпийскую деревню, были очень смешанные чувства. В принципе, кажется, ну что здесь такого особенного? Соревнования и соревнования. Но когда я в первый раз увидела всю эту атмосферу... Пыталась себя заранее настраивать: все, что вокруг будет твориться, крутиться, вертеться, зрители, переживающие тренеры, болельщики, которые приедут из Словакии, которые будут звонить, допустим, из России — на все это не обращать внимания. Попытаться просто собраться. Настроиться как на обычный старт, первенство деревни какой-нибудь (улыбаясь). Утрирую.

Конечно, было сложно. Первая Олимпиада. Чувства захлестывали. Но, слава Богу, на Олимпиаду смог поехать мой муж Данил. Он постоянно по вечерам проводил со мной беседы: как себя чувствуешь, как настрой, какие новые впечатления от сегодняшнего дня. Мы пытались так свой день провести, чтобы меньше было выплесков эмоций, в стиле: «Вау, видел то!». Пытались как можно больше знакомиться с трассами. Настроиться только на работу.

Выходя на первый старт, я думала о том, что сегодня обычный день, обычный старт, все те же спортсменки, что на этапах Кубка мира. Даже наоборот, на Олимпиаде ведь меньше соперниц, чем бывает на этапах Кубка мира. От сильной страны, как, например, Россия, Германия, все шесть-семь спортсменок в Кубке мира могут тебя обыграть, а на Играх максимальная квота от страны — четыре человека. Получается, что в результате можно быть намного ближе. Успокаивала себя разными мыслями: что вокруг Олимпийских игр настолько раскручен ажиотаж только из-за того, что это старт четырехлетия. А так это обычные соревнования.

— Когда поняли, что выиграли спринт? 

— После финиша я не надеялась даже на медаль. И, тем более, была уверена, что с одним промахом нельзя выиграть. Но я чувствовала на сто процентов, что отработала ногами очень хорошо. Максимально выложилась на трассе, за что себя в глубине души похвалила. И для своего же спокойствия после финиша ушла в будку переодеваться. Когда обнаружила, что за мной идут допинг-контролеры, поняла, что, по-видимому, что-то получилось.

Я себе всегда говорила: «Наверное, чтобы выиграть Олимпиаду, нужно безошибочно стрелять и очень-очень быстро бежать». Но безошибочно стрелять у меня не получилось, а золотая медаль была. Теперь на всех соревнованиях, если что-то со стрельбой не складывается, муж кричит на трассе: «Настя, и с одним штрафом можно выиграть олимпийское «золото»! Так что не расслабляйся и работай до конца!»

— У вас в спринте был 19 номер, то есть все основные соперницы стартовали позже. Неужели, финишировав первой, вы смогли просто отвернуться от экрана и не смотреть, кто сумеет вас обойти? 

— Я не смотрела. Наоборот, ушла специально, чтобы не переживать... Что финишировала первой, конечно, видела. Но я всегда так рассуждаю: в первой группе стартуешь, за тобой все самые сильные. В основном во вторую стартовую группу ставятся самые сильные спортсменки. Уже просто потом по рации слушала, что пока первая, пока первая... Идет Нойнер, идет Булыгина. С большим преимуществом. Думала, что если останусь в тройке, будет здорово.

А потом — сумасшедшие крики по рации, поздравления и крики, что это невероятно. Словаки радуются! Я и тогда ещё думала, что может быть, не все финишировали. Я просто не могла поверить в то, что случилось. Мне казалось, это недостижимо, далеко, нереально. В первый же день Олимпиады, первой Олимпиады в моей жизни, и сразу «золото»? Это просто была какая-то сказка, наверное.

— Осознала я это не скоро. Я себя специально заставила сразу же после первого дня ликований, побед, поздравлений забыть о том, что выиграла медаль. После церемонии вручения медали просто ее убрала. Для того, чтобы настроиться на следующий стартовый день. Чтобы очистить голову от радостных мыслей. Может быть, это было зверство над собой. Может быть, это не совсем правильно было сделано. Но мне было важно настроить себя на следующую гонку.

Ведь гонка преследования сильно зависит от спринта. Я знала, что ставки велики, все ждут только медали. Следом за мной стартует Нойнер — очень сильная спортсменка. Четвертое место у Ани Булыгиной — это тоже очень близко. Остальные спортсменки, в принципе, тоже могут побороться. Это такая гонка, где все зависит от стрельбы. Всё может сильно поменяться. Удержать свою медальную позицию будет сложно, я это понимала, но очень хотелось это сделать. Вкус победы я уже почувствовала. Не хотелось так просто его отпускать. 

— Саму гонку хорошо помните? Как шли, как стреляли? 

— Да, хорошо помню. Еще раз повторюсь: мы все тренировки работали с Данилом на трассе. Дополнительно в день гонки, после пристрелки, я всегда ещё раз проходила трассу. Снова ее просматривала. Где какой уголочек как лучше пройти.

Я знала, что на Олимпиаде может быть важен каждый сантиметр. Любой спортсмен едет на Олимпиаду с мечтой и желанием отдать все силы для того, чтобы максимально здорово выступить. Борьба за секундочки, за доли секундочки. Собирать этот результат, который каждый хочет показать максимально хороший, нужно с большим трудом. Я очень старалась. Как горнолыжники, закрывая глаза, мысленно проходят трассу перед стартом, так и я несколько раз то же самое делала. Хотела максимально сконцентрироваться не только на стрельбе, но и на трассе. 

— Перед каждой гонкой? 

— Да. 

— Были мысли о втором «золоте»? 

— Мне казалось, что о втором «золоте» мыслей не было. Я реально взвесила ситуацию. Буквально по пяткам идет Нойнер. Если получится стрелять очень хорошо, то, конечно, бороться, бороться на трассе, бороться ногами. Я чувствовала, что смогу. Но допущенные ошибки на стрельбе отнимают эту энергию, этот настрой.

А после финиша я поняла, что есть небольшая досада. Хоть мне и казалось, что я о «золоте» не думаю, а, видимо, хотелось. Но все начали говорить: «Ты понимаешь, медаль! Еще одна медаль!» Вся Словакия, часть России, болельщики, родственники... Может быть, из других стран, где также есть знакомые болельщики... Естественно, многие ждали «золота», надеялись, потому что верится только в самое лучшее.

Но эта серебряная медаль, пожалуй, мне далась сложнее, чем золотая. Это был бой на трассе, бой очный. Для меня очная борьба психологически сложнее, чем индивидуальный спринт. А последний круг был более сложным и физически тоже. Я видела, что француженка уже практически наступает мне на пятки. Очень не хотелось отдавать «серебро». В самый сложный момент пришлось переломить где-то себя. Через «не могу», через «не хочу» сделать усилие, ускориться там, где уже не было сил, чтобы бежать. Нужно было во что бы то ни стало уйти от преследования. Я знала, что Нойнер не достать, и гнаться незачем, а убегать приходилось.

— Не любите контактную борьбу? 

— Я, наверное, такой тип спортсмена, который больше любит спокойно отработать свое и уйти. Спринт, индивидуальную гонку. Но со временем, когда уже набираешься опыта, входишь во вкус, и тогда появляется желание побороться лицом к лицу. Интереснее становится на пасьютах, масс-стартах.

С тех пор, как я начала попадать в «тридцатку» сильнейших на Кубке мира, мне стал нравиться масс-старт. Такая эмоционально сложная и интересная гонка, где нужно проявить себя, свой характер. В какой-то момент терпение и умение. Из этого складывается результат. 

— А в масс-старте на Играх что не получилось? Закончился настрой? 

— Я думаю, что, отбежав практически всю программу, я уже и физически устала. Состояние было немножко ослабленное. Каждую гонку от меня ждали медалей. Индивидуальная гонка была очень сложной, потому что, на сленге спортсменов, ногами я отработала прекрасно, но абсолютно не получилась стрельба. Была расстроена немножко. Наверное, после этих двух медалей пришло осознание того, что я уже олимпийская чемпионка. Можно уже и успокоиться, но все-таки нужно доработать эту Олимпиаду. Не только я от себя жду и хочу, но и люди надеются, что справлюсь с остальными стартами так же хорошо, как с первыми.

— Тяжело, наверное, было собраться на оставшиеся гонки? Когда уже медаль, уже «золото», огромное внимание, пресса, всё это непривычно... 

— Да. Не выработан иммунитет. Не был выработан иммунитет конкретно к этому огромному количеству счастья, выплеску эмоций, радости. Был такой миг всего-всего. Всего нового. Напор корреспондентов. Не только словацких, но из разных стран. Такого внимания допинг-контроля. Такого...

В общем, все мои представления о том, как это будет, оправдались. Только в реальности всего этого было во много раз больше. Неожиданно для меня после двух дней медалей я поняла, что это настолько исчерпывающе, настолько организм устает...

Представьте: отбежать гонку, сразу без заминки на допинг-контроль, после допинг-контроля на церемонию награждения, получение медали, оттуда сразу множество интервью — пресс-конференция призёров, фото. Потом в импровизированном «словацком доме» собирался весь коллектив олимпийской деревни. Вот это отмечание побед, медалей, множество фотографирований, получение поздравлений — это так все здорово, радостно, но в то же время изматывает.

Может быть, я даже не столько перегорела, сколько была перенасыщена всем этим новым, к чему не было выработано привычки. Собраться на гонку было очень сложно, хотя перерыв в днях был, и я очень старалась. После серебряного масс-старта в Пьончанге я думала, что именно масс-старт будет моей коронной гонкой.

Каждый следующий день после выигрыша олимпийской медали осознание этого приходило ко мне все чаще и чаще. Утром просыпаюсь: неужели я — олимпийская чемпионка, или мне это просто приснилось? Были такие моменты, что да, может быть, и перегорела.

— Это можно понять. Это естественно. Наверное, не так легко было впустить в свою дальнейшую жизнь всю эту публичность? Ведь после возвращения домой внимания прессы наверняка стало ещё больше? 

— К сожалению, или к радости, не знаю, я — не тот человек, который с радостью принимает это внимание от корреспондентов, от медиа, от болельщиков. Для меня это очень сложно психологически. Если я даю интервью или даже просто общаюсь с болельщиками, я настолько много эмоций своих отдаю, настолько много отдаю внутренней душевной энергии, что потом себя чувствую опустошенной больше, чем после тренировки. Буквально «вычерпанной». Для меня это сложно. После Олимпиады сезон ведь еще не закончился, мне нужно было и тренироваться, и уделить, конечно же, внимание всем жаждущим. Поблагодарить тех людей, которые поддержали меня и привели к победе, к медалям. Выразить благодарность за поддержку болельщикам. Очень много было встреч. Из-за этого я даже пропустила этап Кубка мира в Контиолахти.

Сложно было потом вернуться в обойму. Первый этап Кубка мира после Олимпиады, на который я приехала, в Норвегии, был для меня отдыхом, наверное, больше, чем соревнованиями. Конечно, разлаженная стрельба была видна. Потерянное чувство физической уверенности, стабильности. Только к Ханты-Мансийску немножко собралась. 

— Можете назвать здесь тех людей, кого бы вы хотели поблагодарить за причастность к вашим наградам. 

— В первую очередь, конечно, это мои родители. Благодаря им спорт у нас в крови. Моя мама выигрывала соревнования, когда еще была беременна мною (смеется). С детства первыми игрушками у меня были родительские медали. Я раскладывала их на полу, рассматривала. Читала грамоты, которые они выиграли, заработали за свою спортивную карьеру. Для меня это было большим стимулом к тому, чтобы не просто заниматься лыжными гонками, биатлоном, а тоже достичь каких-то высот.

Спасибо всем тренерам, у кого я занималась в России. Надежде Дмитриевне Коврижных, Сергею Сергеевичу Шестову, Леониду Александровичу Гурьеву, всем тренерам сборных команд.

Сейчас в команде Словакии моим тренером по физподготовке является муж, Данил Кузьмин, а тренером по стрелковой подготовке — бывший президент федерации биатлона Словакии Юрай Санитра. Скорее всего, в течение сезона будем набирать собственную команду, где будет сервисмен, физиотерапевт. На этапы Кубка мира будем стараться приезжать со своей командой. В современном биатлоне успех складывается из многих компонентов: технических, физических, психологических — над каждым из них нужно много работать. Все возможности у меня для этого есть, остальное — в наших руках.

Беседовала Елена КОПЫЛОВА,
Отепя, Эстония, июль 2010