Геннадий Фищенко: У нас в планах — подготовить 300 километров лыжных трасс, чтобы они сеткой связали населенные пункты района: Рогачево, Лобню, Каменку, Некрасовскую, «Мечту», Останкино, Озерецкое, Икшу, Дмитров

Опубликовано: Журнал №58

Чем же славно это подмосковное сельское поселение, расположенное в паре десятков километров от столицы по Рогачевскому шоссе? В первую очередь тем, что здесь проходит лыжный марафон «Прощание со снегом», который за пять лет увеличил количество участников на финише с одного десятка до трех с лишним сотен и о котором мы уже не раз писали в нашем журнале. Но прошлой зимой произошло не менее важное событие — в Габо появилась народная лыжня длиной 65 км, а планируется и вовсе открытие подготовленного 260-километрового лыжного маршрута! Фантастика, не правда ли?!

Конечно, наш журнал не мог пройти мимо такого события, и мы отправились в СНТ «Родник», рядом с которым проходит основная 12,5-километровая трасса лыжного марафона, чтобы понять, что же на самом деле там происходит. Благо главных организаторов этого чуда все там знают: это Геннадий Фищенко и Виктор Сотников. Оба — мастера спорта: Геннадий по офицерскому многоборью, Виктор — по спортивному ориентированию. Это люди, любящие лыжи, бег, любящие нашу природу и радеющие за своё дело.

Какое они имеют отношение к Габо? Да очень простое: они живут на своих дачах в том самом СНТ «Родник». Прямо рядом с дачным забором Геннадия расположена небольшая, но очень аккуратная стартовая поляна, украшенная стендами с фотографиями прошедших на габовской трассе мероприятий. Немудрено, что первым делом, когда я приехал пообщаться и записать интервью, мы отправились бегать — бегать по той самой трассе, которая является частью народной лыжни и с которой эта народная лыжня, собственно, и началась. После пробежки мы стали беседовать обо всем: о народной лыжне, о трассе, о марафоне. Это было даже не интервью, а рассказ, состоящий из целого ряда интересных историй.

Геннадий: — В «Народной лыжне» мы связали все окрестные трассы: нашу лыжню, лыжню сельского поселения Габовское и окрестные туристические лыжни. Теперь туристы приходят к нам на трассу, тут на подготовленной лыжне «оттягиваются» и потом уже идут дальше, на Икшу.

Виктор: — Геннадий в этом году начал накатывать лыжню, и в сумме получилось 63 километра. Ресурсов, конечно, не хватает, выкарабкиваемся за счет спонсоров, наиболее крупный из которых — это коттеджный поселок «Мечта». Техника-то у нас старенькая была — снегоход «Буран», а они всё-таки помогли нам приобрести современный снегоход Yamaha.

Мы тут вместе живем на соседних участках. Он в прошлом мастер спорта, я в прошлом мастер спорта, потом, вроде, долго не бегали, а тут природа сама заставляет. И это при том, что в Москве у меня в 300 метрах от дома хороший парк. Но там себя заставить пробежать не получается, а здесь, пожалуйста — просыпаешься в 8 часов и сразу бежишь. И собаки окрестные — все тоже за мной. Так и бегаем компанией. Начинали всё делать просто для себя, а тут развернулось — в этом году марафон-то вон какой крупный получился.

Геннадий: — Тут ещё Сергей Емельянов нас пропиарил в журнале «Лыжный спорт», отчет написал. А ваш журнал — это уважаемое СМИ!

Виктор: — А с «Мечтой» этой вот как получилось. Люди там разные: и богатые, и не очень, но как-то они все вместе на ниве катания на лыжах объединились... Тем более, видят, что лыжня у нас тут освещенная, подготовленная. Вот и гуляют люди.

Геннадий: — Дело в том, что у нас не спортивный клуб, а спортивно-оздоровительный. У нас это даже на печати отражено... Да и бренд они наш с удовольствием используют в своих целях, например, пишут: «Продается земля рядом с габовской лыжней». Я им говорю в шутку: «Ребята, вы мне уже денег должны!» Они: «Какие деньги?» (смеется). Заодно и прокатываем им от нашей трассы до самого поселка лыжню.

— А все эти просеки — как вы их готовите, расчищаете?

Геннадий: — Тут такая ситуация. Мы подготовили письмо на имя главы Дмитровского района, и он, конечно, загорелся, что у нас будет, как в Европе. Ведь в проекте «Народная лыжня» мы предложили проложить порядка 300 километров лыжных трасс: от станции Некрасовская в ГАБО, затем деревня Каменка, Икша, и даже до Дмитрова реально лыжню довести. Это для людей было бы просто супер, конечно! Как раз как то, что я видел в Европе, и что произвело на меня неизгладимое впечатление. Я был в Австрии, Германии, Польше и видел, что они сумели почистить леса, сделать просеки... Это то, что сейчас Шойгу собирается сделать*. А вот догадался бы он по этим просекам ещё запустить ретраки. У нас ведь полгода зима, полгода снег. Если между поселками проложить лыжни, то народ автоматически, хочешь не хочешь, а будет на лыжах ходить. Дети будут ездить!

Виктор: — Мы до конца апреля катаемся. В последние выходные апреля у нас в «холодильнике» 2,5-километровый круг всегда ещё готов.

Геннадий: — Но, конечно, только на государство тут надеяться тоже нельзя. Надо самим проявлять активность. А у нас народ только и ждет, что за них правительство что-то решит, коммунистическая партия, президент и так далее. Мы же пытаемся переломить эту ситуацию, так сказать, своими силами.

Виктор: — Сейчас у нас на субботники столько народу приходит: и богатые, и бедные — все с лопатами, в перчатках...

Геннадий: — Свой первый марафон за границей я проехал в Судетах, в Польше. Очень тяжелый для меня был марафон. Хотя и длина дистанции небольшая — 43 км, но я никак не ожидал, что там надо будет семь километров идти в гору. Сначала ехал за ребятами, мучился, что идут они слишком медленно, но километра через три понял, что не зря они так идут. Потом вылезаешь на вершину, а внизу вся долина как на ладони. На спуске меня подкормили, еле отошел, доехал. И тогда меня впечатлило то, что очень хорошо была подготовлена лыжня, и в округе было очень много километров лыжных трасс. Были мы и в Австрии, и в Италии, в Хохфильцене, где лыжня порой проложена прямо между домами.

У меня супруга одно время работала в Международной организации труда (МОТ), и она рассказала, что пару десятков лет назад Европа взяла курс на оздоровление, и они законодательно решили вопрос о трассах. Просеки могут прорубаться прямо в частном лесу, и мало того — частник ещё и обязан их обслуживать. Для нас это, конечно, просто нонсенс. Хорошо, что у нас хоть Шойгу сейчас решил просеки расчистить, но только что с ними дальше будет?

— А что Шойгу решил, расскажите, пожалуйста.

Геннадий: — С 1 июля все леса Московской области переходят из Лесного фонда России в ведение самой области. А что такое, если лес состоит в лесном фонде России? Это значит, что оттуда даже сухое дерево нельзя вывезти — сразу штрафы, преследование. Поэтому, конечно, никаких лыжных трасс у нас в лесах официально сделать нельзя. А сейчас в пять раз увеличивают количество лесников, формируют команды по расчистке просек. Мне глава района уже предложил подать списки тех людей, которые у нас будут заниматься расчисткой. И это, конечно, положительный момент, потому что старые деревья должны вырубаться, просеки должны быть расчищены, чтобы не было пожаров и так далее.

Тут еще надо понимать, что рядом Москва — многомиллионный город, которому тоже нужны лыжные трассы, а в городе их практически не может быть, потому что это всё-таки город, и для благоустройства трасс места там не так много. А в области и природа лучше, и дольше снег лежит, и экология хорошая, и загруженность меньше. Ведь на нашу 12,5-километровую трассу зимой уже идет очень сильная нагрузка, и чтобы ее уменьшить, мы решили пойти путем увеличения длины лыжней. Я был на докладе у главы Дмитровского района, и он сказал, что хотя денег и не даст, против нашей деятельности не возражает, что уже немаловажно. Ну а планы у нас, я уже говорил какие — 300 километров трасс, которые сеткой свяжут населенные пункты района: Рогачево, Лобню, Каменку, Некрасовскую, «Мечту», Останкино, Озерецкое, Икшу, Дмитров. Ретраки у нас в районе есть: в Икше, в «Волене» (горнолыжный центр неподалеку от Яхромы — прим.ред.) их полно, надо только, чтобы каждый определил свою зону ответственности, сделать основные опорные пункты, и вперед — кататься, как в Европе!

ТАБЛИЧКИ

Десятикилометровая лыжная трасса требует ухода и зимой, и летом. Думаю, постоянным читателям нашего журнала не надо об этом рассказывать. Тем не менее не на всех трассах у энтузиастов хватает сил на постоянные труды. В Габо же эту проблему решают следующим образом: определенным участкам трассы присваиваются имена особо отличившихся на них тружеников, но это должен быть не просто единовременный «подвиг», но и постоянная ответственность. Например, построили Залегины мост — молодцы, но теперь, если мосту потребуется ремонт — будьте добры, приходите с пилой, лопатой и прочими инструментами и мост починяйте! А вот табличка «Супертрасса Кондрашкова», названная так в честь одного из главных габовских активистов. Она — мы ведь в России живем — часто страдала от вандалов. Табличку ломали, портили, срывали, но терпеливые габовцы раз за разом изготавливали новую и вешали на прежнее место. В конце концов, для большего устрашения хулиганов фигурке человека — а никто не сомневается, что это пусть и схематичное, но изображение самого Кондрашкова был пририсован его любимый инструмент топор. И что вы думаете? С тех пор табличка висит нетронутой: то ли привыкли уже к ней люди, то ли и вправду топора испугались. За «Подъемом Долгопа», как все, наверное, уже догадались по фотографии, присматривают представительницы прекрасного пола. Девушки-педагоги из соседнего Долгопрудного проявили особое рвение при его создании. Спуск «Пень Сотникова», следующий за этим подъёмом, напоминает о большом пне, который силами Виктора был с этого спуска убран, а также стимулирует его лишний раз пройти там с косой. Ну а «Бурд подъём» — детище Михаила Бурда, человека, по словам Геннадия Фищенко, оставившего серьезный бизнес ради лыж: он так сильно он увлекся нашим замечательным спортом, что теперь тренируется по два раза в день, и на работу времени ну никак не остается. Кстати, все таблички Геннадий рисует сам, ведь он в своё время с отличием закончил художественное училище. Он рассказывает, что, помимо всего прочего, такие, что скрывать, забавные рисунки помогают спортсмену справиться с дистанцией, улучшить его эмоциональное состояние, а значит — стимулируют его спортивные занятия.

Я, когда в Хохфильцене был — ой как насмотрелся на это! Сначала мы прошли с женой 10-километровый круг, а потом я посадил её в кафе, а сам поехал посмотреть, что там дальше, за бугорком — интересно же! Трасса проложена практически в теле скалы: это же какой труд — в скалах делать дорогу? Внизу ущелье красивое, река течет, дорога, машины ходят... Сначала увязался за какой-то молодой парой и особенно не следил, куда еду. Потом они от меня оторвались, и я уже один спустился в долину, а там — кафе, раздевалки, машины стоят, база лыжная и лыжня в разные стороны расходится. Я сначала решил налево поехать, там не очень широкая лыжня была, для классики только, но мне всё равно интересно было. Потом выехал на широкую, по одному ущелью, по второму и, в конце концов понял, что уже не понимаю, где нахожусь — везде всё одинаково: поселки, лыжня и ратраки ходят два раза в день: утром и вечером. Я так представил на секунду: это ж сколько нужно топлива, сколько времени рабочего всё это укатывать, но ведь делают же это люди! И лыжня получается просто шикарная — любой «чайник», хочешь не хочешь, а будет на лыжах кататься, настолько там хорошо. Так что у нас один путь — расчищать наши лесные просеки и накатывать их ретраками. Смогли же мы в этом году 65 километров расчистить и практически везде прокатать лыжню под конек шириной в 2-3 метра? Только рядом с Некрасовской не смогли: там специально тропинка очень узкая сделана, чтобы квадроциклисты лыжню не портили.

И что вы думаете: еду я как-то зимой по лыжне на снегоходе (а мы сначала в одну сторону едем-выравниваем, а в обратную — уже лыжню нарезаем), а навстречу мне бабушки идут, которые по этим лыжням ещё с советских времен на лыжах катаются. Завидели они меня, да как с палками бросятся: «Что ж ты, мол, делаешь, проклятый! Лыжню нам портишь!» Я им объясняю: «Да я же наоборот именно для вас-то её и готовлю». Объяснил им всё, рассказал, так одна из них даже расплакалась: «Спасибо, — говорит, — сынок, уж не думала, что доживу до такого дня, а то нам обычно лыжню только портят!» А мне, конечно, и самому приятно и радостно за людей стало. Чувство такое, что словами его даже не передать. И я этих бабушек пригласил на марафон, а в день гонки забегался, конечно, и когда они подошли, я их даже не узнал: накрашенные все, в платочках такие, человек восемь. И они у меня кормили, медали участникам вручали — помогали, в общем. Такая вот история. И что важно, трасса эта — народная, она от станции электрички идет, поэтому даже те, у кого машин нет, ею пользоваться могут!

Виктор: — Если раньше все наши гонки и марафон были, скорее, такими домашними побегушками, и время мы засекали самостоятельно, результаты никому особо важны не были, то сейчас мы столкнулись с необходимостью приглашения квалифицированной судейской бригады. Так что на нашем юбилейном марафоне у нас было профессиональное судейство, но всё же основные организационные хлопоты лежали всё равно на волонтерах. Да и с бригадой Дмитрия Налётова мы рассчитались, как говорится, по бартеру. Мы предоставили ему карту для проведения первенства Московской области по ориентированию, я ставил дистанции, а они отсудили для нас соревнования. Для нас это, конечно, очень важно, потому что бюджет марафона небольшой, формируется преимущественно из стартовых взносов, и деньги идут в основном на изготовление номеров, медалей, значков и так далее. Спонсоров у нас не очень много, но есть. Например, воинская часть предоставляет нам полевую кухню, солдаты готовят кашу, варят чай. Геннадий, какой у нас примерно бюджет нашего марафона?

Геннадий: — Нам было выделено 190 тысяч рублей, 40 из которых сразу ушло на покупку дополнительных сидений для снегохода. Осталось 150 тысяч. 20 тысяч — это заказ туалетов, 60 тысяч — подготовка трассы ретраком, 50 тысяч — изготовление номеров, медали каждому участнику — 60 тысяч (хорошие медали по 150 рублей штука). Это уже больше 150 получается, а ещё надо было свидетельства участникам напечатать, много других важных вопросов решить. В общем, я только своих семейных денег 30-40 тысяч потратил. Дмитров нам серьезно помог в этот раз, так как оттуда прибыло 15 различных служб: медицина, МЧС, полиция, спорткомитет, администрация и т.д. Воздушный шар даже для съемки нам обеспечили. Телевидение, правда, я сам приглашал — из Лобни. И ещё нам привезли грамоту от министра спорта, самого Мутко, это, конечно, очень солидно. Он должен был, вообще-то, сам приехать. В администрации, когда об этом узнали, забегали сразу — глаза круглые, но, слава Богу, что-то не сложилось, а то бы нам хлопот поприбавилось (улыбается).

— Как вообще функционирует габовская лыжная трасса?

Виктор: — Когда выпадает снег, то в основном Геннадий, Женя Кондрашков, иногда я надеваем теплую одежду, садимся на снегоход и елозим по трассе с утра до вечера.

Геннадий: — Да, мы, конечно, много катаем. По 100 тысяч километров за зиму наезжаем, может, и не надо так много-то... С ноября месяца уже начинаем.

Виктор: — Дерево падает, сразу же два человека — аварийная бригада — выезжает, чтобы его убрать. Вот так и функционирует. Стоит на неделю отлучиться, как всё начинает портиться.

Геннадий: — Приспособления для подготовки лыжни у нас неплохие. Резак я, например, модернизировал — сделал так, чтобы он снег, который из лыжни вырезает, не в ту же колею, а в стороны разбрасывал, и отлично всё получается! Есть приспособление, которое делает на лыжне «вельвет», как после ретрака — а сделал я его из лопаты для уборки снега. Все едут, удивляются: «Неужели у вас тут ретрак ходит?» И что хорошо, мощность современного снегохода позволяет эти приспособления таскать, потому что на «Буране» это, конечно, вряд ли было бы возможно. Только я столкнулся с такой проблемой, что если этот снегоход перевернется — а переворачиваются они ничуть не меньше, чем отечественные — то один ты его уже обратно не подымешь, надо звать кого-то на помощь. Один раз, было дело, ехал вроде по ровному, как вдруг кочка и — бах! Снегоход перевернулся, я еле соскочить с него успел. А темно уже было, я один. И так, и сяк старался — не выходит обратно его на каток поставить. Тогда я слегу топором вытесал, стал ею пробовать, и всё-таки получилось, правда, дрыном по голове получил... Так вот наша народная лыжня рождалась.

— Кто финансирует подготовку трассы?

Геннадий: — Когда я работал, то тратил на подготовку трассы половину того, что получал. Сейчас я на пенсии, но так как они у военных не такие уж и маленькие, беру понемногу и оттуда. Купили вот с Витей по косе и ходим косим. Но теперь уже люди стали нам деньгами помогать: один пришел, другой, пятый — и несут по тысяче. Оказывается, это Витя Доценко им сказал: «Вы что, совсем обнаглели?! Люди вам на свои деньги трассу готовят, надо помочь!» Один пришел, принес 30 тысяч. Я говорю: «Я столько не беру, я на бензин по тысяче собираю». «Нет, — говорит, — я всё понимаю. У меня внуки на этой трассе выросли, дети по выходным катаются, я хочу, чтобы это жило».

— А как вообще возникла лыжная трасса в Габо?

Геннадий: — Я тут проводил детские соревнования для жителей нашего дачного поселка. Сначала у нас был круг 500 метров, потом увеличили его, наверное, километров до трех — и это было для садоводов уже за глаза. Соревнования у нас самые разные были: и стрельба, и теннис, и подтягивания, но, конечно, самыми главными видами были кросс и лыжи. И неожиданно наша лыжня стала пользоваться популярностью: люди стали приезжать, кататься, и тут в гости ко мне приехал мой старый товарищ ещё по Академии Дзержинского Женя Кондрашков. Он настоящий фанат лыж, и он мне тогда сказал: «Гена, посмотри, какой у тебя тут шикарный овраг, на нём можно просто супертрассу сделать!» Кстати, я ещё, когда только поступил в Академию старшим лейтенантом, то, помню, иду по коридору, а мне ребята показывают: «Смотри, вот это знаменитый Кондрашков!» А он тогда уже майором был, идёт такой в форме, в фуражке, и тут внезапно останавливается, фуражку снимает и — раз, два — начинает лыжный ход имитировать. То есть вот такой он человек, и этот человек стал у меня жить и помогать мне накатывать лыжню. Конечно, он сразу сказал, что я делаю всё неправильно, что подъемы слишком крутые, а лыжникам нужны более плавные. И аккуратно, потихоньку, между деревьями мы нашу лыжню повели.

В какой-то момент местные садоводы даже кляузы на нас стали писать: что мы, де, портим экологию, но мы ведь ничего не портили, просто расчищали лес. Сначала Женя один ходил, потом со мной, потом стали группками человек по 10. Витя стал присоединяться, из Долгопрудного девчонки приезжать стали, из соседних поселков народ подходит. Так и сделали трассу всем миром.

— А освещенная лыжня как появилась?

Виктор: — Точно так же, сами сделали. Администрация сельского поселения Габовское, конечно, с ней тоже серьезно помогла. Разбирали какой-то старый трубопровод, и вместо того, чтобы трубы выкинуть, они их нарезали и привезли сюда. Это очень большая помощь, потому что купить 50 столбов по 5 метров длиной каждый для нас было бы просто нереально.

— Какова длина освещенной трассы, откуда на неё подается электроэнергия?

Виктор: — Длина её 1250 метров, а питается она от участка Геннадия. Все затраты идут на его счетчик. И то сейчас у нас идёт борьба с председателем товарищества, потому что он утверждает, что трансформаторной мощности на эту трассу у нас не хватает. Но на самом деле, он просто завидует тому, что Геннадий создал трассу, что к нему приезжают люди, благодарят, а он сам ничего такого не может сделать. Он даже один раз не дал солдатам чай для участников марафона через участки провезти. Люди у нас бежали уже, а солдаты только через сугробы в обход прорывались. Мы ведь и за лесом следим, мусор убираем. У нас тут уже даже мусорить перестали, потому что видят, что чисто, а раньше могли прямо машинами свозить. Так что дело-то у нас со всех сторон полезное.

Андрей КРАСНОВ,
главный редактор skisport.ru,
специально для журнала «Лыжный спорт»