Владимир Смирнов — Вышедший из РФ

Опубликовано: Журнал №58

ИНТЕРВЬЮ С ОДНИМ ИЗ СИЛЬНЕЙШИХ ГОНЩИКОВ СОВРЕМЕННОСТИ, КОТОРОГО В КОНЦЕ ХХ ВЕКА КАЗАХСТАН ПРИОБРЁЛ, А РОССИЯ — ПОТЕРЯЛА

Владимир Смирнов вошел в историю лыжных гонок как один из самых титулованных спортсменов по количеству завоеванных наград на чемпионатах мира и Олимпийских играх. Ярким тому подтверждением служит его почетное второе место в «Рейтинге всех времен и народов» (последняя актуальная версия Рейтинга опубликована в журнале «Лыжный спорт» №55 за 2012 год — прим. ред.). При этом мало кто знает, что спортивная судьба складывалась весьма непросто для советского лыжника, который почти десять лет с момента попадания в состав национальной сборной СССР терпеливо ждал своего часа, раз за разом останавливаясь буквально в шаге от заветной цели.

По признанию самого героя нашего сегодняшнего материала, в одном только спорте он прожил настолько интересные и неповторимые годы, что их хватит на десять жизней...

ОТ АВТОРА

Развал Советского Союза, утрата государственного финансирования, переезд в Швецию и принятие казахстанского гражданства не помешали Смирнову стать величайшим лыжником современности. После Олимпийских игр-1992 в Альбервилле Владимир отправился в «свободное плавание» и вошел в историю лыжных гонок как едва ли не единственный в мире спортсмен, совмещавший в себе роли тренера, менеджера и спортсмена и добившийся при этом столь значительных успехов.

На плечи Владимира упало тяжелое бремя поиска средств к существованию, привлечения спонсоров и решения огромного количества организационных вопросов, а ведь при этом никто не отменял необходимости тренироваться и выступать на соревнованиях... Еще одним обстоятельством, до сих пор притягивающим внимание общественности к фигуре Смирнова, является тот факт, что во времена «железного занавеса», да еще имея действующее офицерское звание, он умудрился переехать в другую страну и начать выступать за шведский лыжный клуб, сохраняя при этом советское гражданство.

Смирнов всегда осознанно выбирал наиболее тернистые пути «к звездам», но в качестве награды за усилия он получил независимость и свободу в принятии решений. В конце концов, Владимир Смирнов стал обладателем самой богатой коллекции медалей разного достоинства среди всех славянских лыжников. Да что уж там славянских... Превзойти Смирнова удалось только одному-единственному человеку в мире, и это был не кто иной, как легенда мировых лыж — норвежец Бьорн Дэли.

Волею судеб и Смирнов, и Дэли выступали в одно и то же время, в связи с чем подарили болельщикам 90-х годов прошлого века незабываемые впечатления от своей честной и бескомпромиссной борьбы. Сам «лыжный император» неоднократно признавал, что больше всего на лыжне опасался именно нашего «советского парня», портрет которого висел у норвежца дома и мотивировал его тренироваться все больше и больше. «Когда я смотрел на большой плакат со Смирновым, — вспоминает Дэли, — я представлял себе, что сейчас Владимир тренируется больше меня, и это придавало мне сил для того, чтобы двигаться дальше».

На протяжении всей спортивной карьеры, а затем и в послеспортивной жизни Смирнов ковал и продолжает ковать свое счастье своими руками, никогда не упуская ни единого шанса добиться успеха в той или иной области. Именно этот неуемный характер, умение ставить перед собой все новые и новые цели, постоянное стремление к самосовершенствованию сделали Владимира Смирнова таким, какой он есть: самым титулованным лыжником постсоветского пространства, добропорядочным и примерным семьянином — отцом двоих детей — и успешным бизнесменом, владеющим шестью языками!

В 2013 году в продажу в России выходит долгожданная книга Смирнова на русском языке. А пока мы предлагаем вашему вниманию интервью с первым спортсменом, который в далекие 90-е годы, когда на постсоветском пространстве царили хаос и неразбериха, заставил весь мир выучить аккорды и слова государственного гимна нового независимого государства — Республики Казахстан... Но какое бы гражданство Смирнов ни принял, он всегда считал и будет считать себя русским.

ЗЕЕФЕЛЬД-85

Первым крупным соревнованием в составе национальной сборной СССР для Владимира Смирнова стал чемпионат мира-1985 в Зеефельде. К тому времени юный лыжник из небольшого казахстанского городка Щучинска уже не раз заявлял о себе: на юниорских чемпионатах мира, на Спартакиаде СССР 1982 года, на этапах Кубка мира — в том числе в Мурманске в 1984 году, где он финишировал вторым, уступив только Михаилу Девятьярову. Казалось бы, у подающего надежды спортсмена был реальный шанс сразу же ворваться в мировую элиту, но тот чемпионат мира в Австрии обернулся для Смирнова и для всей советской команды настоящим кошмаром.

Дело в том, что в 1985 году западными спортсменами был впервые опробован коньковый стиль, и отечественные лыжники оказались абсолютно не готовы к такому повороту событий. Тренерский штаб вовремя не предвидел революционных изменений в лыжных гонках и не уделил должного внимания отработке нового стиля передвижения. Но на ком бы ни лежала на самом деле вина за тот стратегический просчет, заложниками сложившейся ситуации стали сами лыжники, не сумевшие ничего противопоставить на дистанции своим более дальновидным конкурентам.

— Конечно, я был в команде новобранцем, причем намного более молодым по сравнению со всеми остальными, поэтому передо мной не ставились какие-то сверхцели, сверхзадачи, — вспоминает сегодня Владимир Смирнов. — Но как бы то ни было, на каждом из нас лежал большой груз ответственности за беспрецедентное в истории отечественных лыжных гонок фиаско, ведь мужчины впервые не завоевали ни одной медали!

Провал на чемпионате мира-1985 окончательно дал понять всем консерваторам, что освоение «конька» стало насущной необходимостью, и в следующем после ЧМ году этот стиль был официально признан Международной федерацией лыжного спорта (FIS). Так в первый же год попадания в национальную сборную Смирнов был вынужден начинать всю подготовку практически «с нуля»...

— Когда спортсмен переходит на взрослый уровень и попадает в основную сборную команду страны, его карьера как будто начинается заново, — рассуждает Владимир Смирнов. — В этот момент следует забыть все свои прежние заслуги, и начинать все с «чистого листа». А теперь представьте, каково при этом «дорасти» до сборной и столкнуться с необходимостью переучиваться? Ведь двигательные стереотипы и техника передвижения на лыжах у любого «сборника» уже настолько отточены, что новый стиль дается крайне тяжело! Так или иначе, у нашего поколения лыжников попросту не было выбора... Преимущество в скорости при использовании конькового хода было столь убедительным, что у «староверов» попросту не оставалось ни единого шанса бороться на равных с более расторопными соперниками.

ОБЕРСТДОРФ-87

Следующим испытанием на прочность для Владимира Смирнова стал чемпионат мира-1987 в немецком Оберстдорфе — именно на этом чемпионате мира Смирнов добился первого значимого успеха во взрослом спорте: советский спортсмен завоевал серебряную медаль в эстафете. Правда, Владимир имел все шансы подняться на пьедестал дважды. Дело в том, что на «тридцатке» классическим стилем Смирнов сошел с дистанции из-за проблем с инвентарем, после чего публично признал свою ошибку и настоял на том, чтобы его исключили из «красной» группы на «пятнашке» в качестве наказания... Кто бы мог подумать, что своим мужским поступком Владимир сам себя лишит заслуженной медали? Ведь вместо того, чтобы бежать по накатанной лыжне вместе с лидерами, он торил ее среди аутсайдеров и в итоге финишировал с досадной «деревянной» медалью!

— Каждый человек, который хочет стать лыжником, знает: самое страшное и позорное — это сойти с дистанции, — говорит Владимир Смирнов. — Я это тоже прекрасно знал, но невозможность бороться на равных с теми соперниками, которых я должен был обыгрывать, абсолютно выбила меня из колеи. Я совершил большую ошибку, но затем проучил себя раз и навсегда, поэтому впредь больше не проявлял подобной слабости на лыжне.

КАЛГАРИ-88

Следовавшие за чемпионатом мира-1987 Олимпийские игры в Калгари обещали стать для опытного Владимира Смирнова — полноправного фаворита советской сборной — самыми успешными в карьере, но удача снова отвернулась от капитана команды СССР. По итогам Игр Смирнов завоевал две серебряные и одну бронзовую медаль — казалось бы, такой урожай наград не мог бы не порадовать любого спортсмена, но Смирнов был слишком требователен к себе и ставил перед собой другие задачи...

В первой же гонке — на «тридцатке» классическим стилем — Владимир Смирнов уверенно лидировал на протяжении всей дистанции, подтверждая звание главного фаворита соревнований, но на последних метрах его опередил Алексей Прокуроров. По иронии судьбы за полгода до этого сам Смирнов, будучи более титулованным в команде, выбрал себе Алексея в спарринг-партнеры, став для него главным ориентиром и образцом для подражания, а спустя несколько месяцев уступил своему младшему товарищу в столь бескомпромиссной борьбе!

— Горечь поражения облегчило понимание того, что в золотой медали Алексея отчасти есть и моя заслуга, — признается сегодня Смирнов. — Нас с Прокуроровым всегда связывали очень теплые дружеские отношения, поэтому я нисколько не держал зла на него, но в то же время упущенная золотая медаль на «тридцатке» в Калгари-1988 является едва ли не главным разочарованием в моей спортивной карьере.

В следующей гонке — на «пятнашке» классическим стилем — победу одержал Михаил Девятьяров, а Смирнов, считавшийся одним из главных претендентов на «золото» Олимпиады, снова остался «не у дел» и довольствовался только бронзовой медалью, уступив к тому же еще и норвежцу Миккельсплассу.

Несмотря на фатальное невезение в первых двух видах олимпийской программы, у Владимира Смирнова были все основания надеяться на успех в эстафете, ведь советский «квартет» состоял из двух новоиспеченных олимпийских чемпионов, а также не менее сильных «братьев Сахнова и Смирнова» — именно так называли тезок-земляков из Казахстана остальные товарищи по команде. Оба Владимира — родом с казахстанских степей, прошли плечо к плечу долгий путь от юношеского спорта до национальной сборной страны... Ну чем не красивый сюжет для «золотой» эстафеты, который затем смаковали бы в отечественной лыжной литературе? Но судьба распорядилась иначе и снова сыграла злую шутку со Смирновым...

Пройдя свой первый этап, Владимир выполнил задачу-минимум и передал эстафету Сахнову вместе со шведом Оттоссоном. Сахнов снова «сыграл вничью» со шведами и приехал на передачу своего этапа вместе с Вассбергом, после чего Девятьярову и Прокуророву, ощутившим уже вкус победы в олимпийском Калгари, оставалось только не проиграть заведомо более слабым на тот момент Свану и Могрену, но не тут-то было... Исход эстафеты решил легендарный Гунде Сван — один из сильнейших лыжников мира последних лет, действующий олимпийский чемпион и чемпион мира. В Калгари швед находился объективно не в самой лучшей форме — он с треском провалился в двух первых гонках, заняв десятое и тринадцатое места соответственно, но в эстафете Сван показал свое прежнее лицо... В самом начале третьего этапа он уверенно ушел от своих преследователей, среди которых был и наш Михаил Девятьяров, передав в итоге эстафету Могрену с завидным преимуществом. Обладателю Кубка мира оставалось только довести дело до победного конца... К тому же и Девятьяров, и бежавший на последнем этапе Прокуроров умудрились упасть. Так закончилась для Владимира Смирнова его первая в спортивной карьере Олимпиада, после чего ему оставалось только бросить все силы на очередной четырехлетний цикл.

ЛАХТИ-89 / ВАЛЬ ДИ ФИЕММЕ-91

После Калгари-1988 последовали «промежуточные» успехи в 1989 году в Лахти, где Смирнов впервые стал чемпионом мира на «тридцатке» классическим стилем; в 1991 году в Валь ди Фиемме, где он завоевал «серебро» и «бронзу» мирового первенства; и победа в общем зачете Кубка мира в сезоне 1990-1991 гг.; а затем была вторая по счету для Владимира Смирнова Олимпиада — во французском Альбервилле в 1992 году...

АЛЬБЕРВИЛЛЬ-92

Во Франции прочно обосновавшийся в мировой элите советский лыжник должен был заслуженно завоевать хотя бы одну медаль высшего достоинства, но вместо этого Игры-1992 обернулись для всей мужской сборной настоящим фиаско. Что уж тут говорить про «золото», если мужчины в Альбервилле не завоевали ни одной медали (!), как и в 1985 году, в то время как норвежцы Ульванг и Дэли собрали на двоих во Франции всё олимпийское «золото» (каждый завоевал по три золотых и одной серебряной медали. — прим. ред.).

Возможно, причиной неудачного выступления стал приближающийся развал СССР и упавший моральный дух в команде? Во Франции отечественные спортсмены выступали уже под флагом МОК и представляли не могучий Советский Союз, а СНГ, который также доживал свои последние дни. Но как тогда объяснить феерический успех женщин, которые выиграли три золотые, две серебряные и четыре бронзовые медали?.. Так или иначе, из Франции Владимир Смирнов полетел не в Россию, а сразу в Швецию, куда переехал накануне вместе со всей своей семьей, а спустя некоторое время принял казахстанское гражданство.

— Разумеется, я долго размышлял, по какому пути пойти, — делится воспоминаниями Смирнов. — Принять гражданство своей исторической Родины и обречь себя на самостоятельное выживание или согласиться на предложения российской стороны, заручившись гарантиями стабильности, и переехать в Москву? Желание быть самостоятельным в принятии решений склонило чашу весов в пользу Казахстана. К тому же я родился и вырос в этой стране, поэтому решение не было для меня чересчур болезненным.

Действительно, российская сторона не могла обеспечить Владимиру Смирнову желанной независимости — кроме того, к 1992 году у спортсмена назрел серьезный конфликт с тренерским штабом, основанием для которого послужили постоянные «изыскания» неугомонного Смирнова, якобы не дававшие ему сосредоточиться на спортивных результатах. Владимир на самом деле никогда не боялся вступать с тренерами в конфронтацию и публичные дискуссии относительно методики тренировок и текущих организационных вопросов, всегда проявлял излишнюю инициативность, что не могло не раздражать руководство команды. Тем не менее, немалую роль в конфликте сыграли невыполненные обязательства российской стороны по выплате рекламных гонораров, которые на протяжении нескольких лет Федерация лыжных гонок СССР безосновательно удерживала у себя. Кроме того, федерация отказалась оплатить Смирнову обратную дорогу из Альбервилля в Швецию, сославшись на то, что спортсмен должен лететь со всей командой в Москву, а затем в Стокгольм — но уже за свой счет. Данное вызывающее поведение руководства сборной стало последней каплей терпения для капитана команды. Смирнов сам оплатил все транспортные расходы и улетел к своей семье в шведский город Сундсваль. Спустя некоторое время он принял окончательное решение получить казахстанский паспорт. В тот момент Россия потеряла самого титулованного лыжника, последующие успехи которого заставят российских спортивных функционеров кусать локти от негодования.

В карьере Смирнова наступил переломный момент... В один миг спортсмен столкнулся с необходимостью самостоятельно искать деньги и планировать всю свою подготовку, в то время как его самые принципиальные соперники — норвежцы Ульванг и Дэли — купались в лучах славы и наслаждались шикарными условиями, которые создавались вокруг них. После триумфа норвежцев в Альбервилле финансирование лыжных гонок в «северном королевстве», считающемся родоначальником этого вида спорта, достигло своего исторического максимума! Пока ведущие норвежские лыжники беззаботно готовились к последующим стартам, Смирнов проводил деловые переговоры в перерывах между тренировками и заключал свои первые рекламные контракты, чтобы хоть как-то обеспечить свои минимальные потребности в финансах. Позже «император лыж» Бьорн Дэли неоднократно признавался, что, по всей видимости, именно эти жизненные обстоятельства сделали Смирнова таким сильным и волевым человеком. Как говорится в известной поговорке, «не было бы счастья, да несчастье помогло».

ФАЛУН-93

Вопреки всем финансовым и организационным трудностям, с которыми Владимир Смирнов столкнулся после переезда в Швецию и принятия казахстанского гражданства, он смог подойти к чемпионату мира в Фалуне в 1993 году в отличной форме. Методика тренировок казахстанского лыжника претерпела в те годы невероятные изменения, и положительный эффект не заставил себя долго ждать: на трассах Фалуна Смирнов взял своеобразный реванш за провал в Альбервилле, завоевав две серебряные и одну бронзовую медали. Только если в Калгари аналогичный комплект наград не мог сделать Смирнова абсолютно довольным, то в Фалуне, принимая во внимание все предшествующие события, данное выступление можно было считать удовлетворительным.

Безусловно, призовые места на чемпионате мира в Фалуне позволили Смирнову убедиться в том, что он — на правильном пути, но отсутствие «золота» не могло не давить психологически на спортсмена, защищавшего честь уже другого государства, но не растерявшего прежних победных амбиций. К тому же финиш гонки преследования, в которой Смирнов занял досадное второе место, был настолько драматичным для него, что вошел в летопись мировых лыж как один из самых зрелищных моментов.

Каков же был предстартовый расклад?.. На предшествующей «десятке» классическим стилем Владимир Смирнов финишировал вторым, а Бьорн Дэли, который к тому времени уже оформил «золотой» хет-трик на Олимпийских играх во Франции и стал настоящей лыжной «звездой», проиграл Владимиру всего пять секунд. Это был несомненный успех для норвежского «короля конькового хода», ведь он целый год усердно работал над совершенствованием классического стиля передвижения, чтобы стать абсолютно непобедимым. Прогресс для Дэли был налицо: помимо четвертого места на «десятке», он одержал убедительную победу в первой гонке ЧМ-1993 — на классической «тридцатке». После этого казалось, что на 15-километровой дистанции «преследования» Бьорн мгновенно отыграет мизерный гандикап и умчится от всех, «как от стоячих», но «классист» Смирнов вцепился в норвежца железной хваткой и не отпустил его ни на метр! Вдвоем они оторвались от всех соперников, оставив себе право определить сильнейшего в очной борьбе на заключительных метрах дистанции.

На финишную прямую первым выходит Смирнов... Дэли «выстреливает» из-за его спины, но Владимир перекрывает ему траекторию движения (тогда правила FIS еще никак не оговаривали такие помехи на финишной прямой. — Прим. ред.). Бьорн снова выскакивает на параллельную лыжню, и спортсмены бросаются в финишный створ буквально «ноздря в ноздрю»! Победителем объявляют Владимира Смирнова, и он уже раздает интервью журналистам, но после повторного просмотра фотофиниша первое место присуждают Бьорну Дэли... Представляете, какой психологический удар перенес Владимир Смирнов? К тому же, по мнению большинства специалистов, Смирнов был действительно практически всем корпусом впереди норвежца, но в тот день Владимир допустил техническую ошибку... Он не знал, что, согласно правилам FIS, победитель определяется по носку ботинка и финишировал вперед головой, а Бьорн всеми силами выбросил вперед ногу... В отличие от Смирнова, он прекрасно разбирался во всех тонкостях регламента. Это решило исход борьбы.

Драматичный и захватывающий финиш той гонки уступает знаменитой «холменколленской эстафете» 1982 года лишь тем, что победителя в данном случае все-таки удалось установить! Во всем остальном финишная схватка в Фалуне-1993 была настолько зрелищной, что может запросто дать фору исторической дуэли Завьялова с Бро, даже несмотря на то, что в Фалуне не было падений и сломанных палок... Сами личности спортсменов — Смирнова и Дэли — чего стоят! Именно их противостояние сформировало целую эпоху в мировых лыжных гонках и притягивало к телеэкранам миллионы зрителей!

ЛИЛЛЕХАММЕР-94

К счастью для Владимира Смирнова следующая Олимпиада последовала уже в 1994 году — это был первый и единственный случай в истории олимпийского движения, когда промежуток между Олимпийскими играми составил всего два года. Причина заключалась в том, что Международным олимпийским комитетом было принято решение развести летние и зимние олимпийские циклы. Данное обстоятельство, несомненно, играло на руку лыжнику из Казахстана, отметившему в 1993 году тридцатилетний юбилей, так как с каждым годом у него оставалось все меньше и меньше шансов реализовать свою заветную мечту — завоевать олимпийское «золото». Именно Олимпиада-1994 в Лиллехаммере стала для считавшегося уже «ветераном» Смирнова моментом всемирной славы!

ТАНДЕР БЕЙ-95 / НАГАНО-98

Потом был еще один титул обладателя Кубка мира сезона 1993-1994 гг.; фантастический успех на чемпионате мира-1995 в Тандер Бее, где Владимир Смирнов выиграл три золотые (!) и одну бронзовую медали в индивидуальных гонках; и красочное окончание спортивной карьеры на Олимпиаде-1998 в Нагано, на которой спортсмен завоевал едва ли не самую дорогую для самого себя медаль — «бронзу» в гонке преследования... Но обо всем этом — немного позже.

УМОМ РОССИЮ НЕ ПОНЯТЬ

— После переезда в Швецию вы наверняка невольно сравнивали нашу действительность с западной?

— Куда же без этого (улыбается)? Есть моменты, за которые стыдно, а есть и такие моменты, которыми хочется гордиться.

— Чем хочется гордиться?

— Вы знаете, у нас очень хороший народ! Русские — честные, добрые и порядочные люди, но стоит нам выйти за порог своего дома, как мы теряем собственное лицо. Есть некая доля безалаберности, что ли...

— И так испокон веков...

— Конечно, это не вчера и не сегодня началось — все ответы надо искать в истории. Я всегда любил читать именно такую литературу, которая приносит практическую пользу. Самый яркий пример — исторические книги. Вот подумайте сами: сначала мы пережили длительный период самодержавия, потом — тоталитаризма и репрессий. Веками в нашей стране все делалось «из-под палки» и по принуждению — разве под таким прессингом возможно относиться к работе как-то иначе, нежели как к «отбыванию номера»? Каков результат? У нашего народа нет профессионального подхода к труду и нет ответственности перед самим собой за то, что мы делаем. Главное — «прикрыть задницу» перед вышестоящим начальником. Ну и, конечно же, стоит нам вырваться из ежовых рукавиц, ступить за порог дома или уехать в другую страну на отдых, как мы тут же начинаем «наверстывать упущенное». Зря что ли слава о русских туристах уже облетела весь мир (улыбается)?

Мы что, не умеем думать, изобретать, строить?.. Да у нас прекрасные ученые, изобретатели, строители! Но все они работают ради зарплаты, а не по призванию. Отношение к работе — просто отвратительное, что уж там говорить... Многие сидят не на своих местах, кто-то пришел «перекантоваться», кого-то сосватали «по связям». Ну и, конечно же, коррупция... Пока ее не истребить окончательно, мы будем топтаться в прошлом веке.

Говорят, что у нас в России две беды: дураки и дороги. Вот у нас под асфальтом что кладут? Песочек или в лучшем случае — один слой гравия? Короче говоря, «тяп-ляп» на скорую руку. В Европе любая дорога начинается с рытья котлована (!), куда затем укладывается «подушка», а сверху — три слоя асфальта! Если под асфальтом не уложить метровый слой такой «подушки», то дорога считается не сделанной! Вот почему дороги в Европе функционируют по десять и более лет, а не один-два года, как у нас. Но зачем нам такие дороги, сделанные «на совесть»? Ведь каждый чиновник должен подержаться за «кормушку» и освоить государственные деньги — для этого и строятся «одноразовые» дороги. У нас строители практически никогда не несут ответственности за то, что они делают. Объект сдали, фирму обанкротили и зарегистрировали новую... Знакомая картина? Но как строительная фирма может обанкротиться, если недавно она реализовала проект на десятки или сотни миллионов? Как она вообще могла выиграть государственный (!) тендер с такой хилой «подушкой безопасности»? Где её портфолио? Кто ее допустил к участию?!

Все всё прекрасно знают, но никто ничего не может сделать. Не так-то просто искоренить коррупцию, которая пронизала все общество — от самых низов и до самых верхов. А коррупция в судах и правоохранительных органах? Это разве не конец света, когда в стране нет доверия к судам и правоохранителям?

Миллиарды вывозят из России! Куда? Почему? Что, они здесь совсем не нужны? Они здесь не в безопасности? Что, некуда вложить их внутри страны? Если деньги заработаны честно, а не коррупционными и противозаконными способами, то их не имеет смысла прятать и вывозить из России. Здесь дети твои будут жить, здесь корни твои, здесь история всего твоего рода! Неужели совесть может позволить отнять у своей страны, которая тебя вырастила, такие капиталы?

Вы посмотрите на список миллиардеров! За прошедшие 20 лет там каждый третий — русский! Иностранцы удивляются — как это получается? У них династии миллиардеров строятся веками, богатства передаются из поколения в поколение, а в России — 20 лет прошло, и ты уже олигарх! Смотришь на это со стороны, и страшно становится! Обидно за людей, за национальное достоинство, за богатство страны! Что, русские совсем не гордятся своей землей, недрами, родственниками, корнями, историей?.. Действительно, что уж там: страна большая — богатств на всех хватит!

— Вы связываете все происходящее только с историей?

— Во многом, да. Посмотрите на XIX век: поезда ходили, границ не было, французский язык все знали, разбирались в искусстве и литературе. Что произошло в XX веке? Была допущена самая страшная ошибка: истребили интеллигенцию. А ведь именно интеллигенция дает стране импульс в развитии и ведет за собой простой народ. Советский период в истории, сталинские репрессии, эпоха тоталитаризма, разрушение духовных и религиозных ценностей истребили в нашем народе все самое лучшее. В итоге мы получили тех русских, которых мы имеем. И Путин здесь — только полбеды. Путина сегодня никто реально не может заменить. Он — хороший руководитель, поднял страну с колен на ноги, возродил национальную гордость, поднял экономику, реализовал много социальных программ, инвестирует в крупные проекты. Но у нас, пока Путин деньги не даст, все сидят сложа руки. Не может всё в стране зависеть от одного человека! Должны быть руководители на местах.

Вот я смотрю, как люди живут на Западе. Там демократия сама по себе не выживает, она подпитывается постоянно самими людьми. Почему американцам никогда не придет в голову поруководить страной восемь лет, передать кресло другу и снова вернуться? Почему там стыдно лоббировать интересы родственников и близких? Да потому что это ниже всякого достоинства! Пожалуй, у нас просто нет чувства собственного достоинства. Народ запугали, оскорбили, уничтожили самоидентичность и самоуважение...

— В сфере спорта на Западе тоже все в порядке?

— На Западе тщательность и фундаментальность прослеживается во всем — и в спорте, и в жизни. Одно из основных отличий — наличие преемственности. Это выражается в том, что опыт, который был — пусть даже неудачный — тщательно изучается и передается следующим поколениям. Вот кто у нас в спорте систематизирует информацию от всех тренеров и делает правильные выводы? Раньше хоть были научно-исследовательские институты, лаборатории, научно-комплексные группы... А что сейчас? У кого-то что-то не получилось — все, гнать его в шею! А почему не получилось? Все ли шло по плану — никому не интересно! Мы не ценим чужой опыт, поэтому будем всегда наступать на одни и те же грабли, пока самим не надоест.

Спорт на Западе имеет приоритет у любого политика. Что удивительно, для развития спорта они не ищут таланты и не тратят безумные средства на их содержание. В понимании западных чиновников для развития спорта — в том числе и спорта высших достижений — надо развивать физкультуру, а физкультура сама выявит лучших из лучших. Ровно так же, как в случае со мной: сначала мне захотелось быть первым в своей секции, потом — в районе, в области, в Союзе и т.д. — вот что двигает спортом! Когда дети встречаются друг с другом, каждый хочет быть лучше — в этой конкурентной среде и выявляются таланты. Американцы в свое время сделали ставку на студенческий спорт и нисколько не прогадали: сейчас у них студенческое спортивное движение представляет реальную силу, и именно в этих студенческих секциях зажигаются новые спортивные звездочки. А у нас? Повсеместно закрываются детские спортивные школы, а в тех, которые доживают свои последние дни, нет инвентаря, сборов, финансирования! Зато мы нашли способ попроще: чемпионов можно купить сразу готовенькими! Вы только посмотрите, что делается: корейцев покупают на Олимпийские игры! Где это видано?! У нас столько талантов, а вместо того, чтобы их вырастить, мы покупаем чужих чемпионов! Разве не позор?! Что уж говорить — за нас все уже сказали великие классики: «умом Россию не понять!..»

— А вы себя, кстати, кем считаете — шведом, казахом или русским?

— Я родился и вырос в Казахстане — мои родители приехали сюда в 1958 году на поднятие целины. Никто и не мог тогда подумать, что Советский Союз распадется, и мы встанем перед выбором, где жить — в России или в Казахстане — но как только это произошло, вся моя семья вернулась на Урал. Помню, нас — спортсменов Казахстана — в сборной называли «братьями-казахами». Ведь это сейчас уже можно разделять, кто казах, кто белорус, кто украинец, а кто россиянин, а тогда все были равны. Вообще, я всегда был и навсегда останусь русским. Меня очень многое связывает с Россией, и все мои родные живут здесь.

— Правда ли, что у вас очень большая и дружная семья?..

— Да, помимо меня, еще четыре брата и три сестры! К сожалению, не все дожили до сегодняшних дней. Родителей уже тоже нет в живых. Но мы стараемся почаще видеться с оставшимися братьями и сестрами. Как правило, встречаемся в Калининграде у одной из сестер один раз в пять лет. Три года назад встреча прошла просто великолепно! Все приехали со своими женами, мужьями, детьми, а кто-то даже с внуками — это было потрясающе! Более тридцати человек собралось (улыбается)! Это неповторимые ощущения... В жизни нет ничего дороже, чем близость родных людей, и когда мы встречаемся вместе, нас всех переполняют эмоции!

«ДУШОЙ Я ОСТАЛСЯ В РОССИИ»

— Следите за выступлениями россиян по телевизору и в прессе?

— Конечно. Причем не только в сфере лыжных гонок, но и в целом слежу за страной. Поймите, душой я остался в России и никуда не уезжал (улыбается). Нельзя так просто взять и забыть все свои корни!

Что касается нашего вида спорта, то приятно видеть «в обойме» таких сильных лыжников, как Крюков, Петухов, Морилов, Панжинский — среди спринтеров, и Легков, Вылегжанин, Черноусов — среди «дистанционщиков». За ними — будущее в Сочи.

— А среди женщин можете кого-нибудь выделить?

— Женская сборная России сейчас перерождается — это естественный процесс, но просчет заключается в том, что в команде не оказалось преемниц. Думаю, что в этом отчасти виноваты «лихие 90-е», когда о спорте в стране никто и не задумывался. Вместо того чтобы растить резерв, все жили сегодняшним днем. Но у российских девчонок все впереди! Я просто уверен, что рано или поздно все вернется на круги своя. Успеем ли до Сочи — вот в чем вопрос. На него у меня точного ответа нет.

— Считаете, что-то еще можно изменить?

— За полгода до чемпионата мира-1993 в Швеции я вывел себя на такой уровень, который позволил мне на протяжении трех лет быть на высоте. Думаю, что нет ничего невозможного. Мы просто не можем ударить в грязь лицом.

Резервы у команды есть, и их нужно также искать не в самих ребятах и девчонках, а во внутренней организации. Я считаю, что в команде нет четкой координации, и работу внутри необходимо оптимизировать: убрать лишнее, а недостающие элементы добавить. В этом и есть роль главного тренера! Раньше любой тренер был для спортсменов и смазчиком, и врачом, и психологом, и менеджером, но сейчас все не так. Нельзя распыляться — каждый должен заниматься своим делом!

В мои времена и ранее — в 60-80-е годы — главный тренер выполнял роль «прожектора» для остальных, обладал всей полнотой информации, на его мнение равнялись все остальные, но сейчас человек на данном посту — прежде всего хороший менеджер и управленец. Посудите сами: у каждой группы есть свой старший тренер — вот он и должен отвечать непосредственно за подготовку — а в компетенции главного тренера координация, логистика и все остальные организационные вопросы.

— Недавно свои полномочия главного тренера сложил Юрий Михайлович Каминский, аргументировав это тем, что он хотел бы больше внимания уделять работе со спортсменами. Действительно, именно тренерская работа — его призвание... Как вы считаете, не было ли ошибкой поставить такого незаурядного специалиста на менеджерскую должность? Не потеряли мы драгоценное время?

— Безусловно, Каминский — наглядный пример талантливого и перспективного тренера-практика, поэтому менеджерская должность — это не его амплуа. Я не думаю, что случилось что-то непоправимое, но отрадно, что Юрий Михайлович вовремя среагировал на сложившуюся ситуацию. У Каминского — большой авторитет, поэтому его назначение так или иначе сыграло положительную роль. Остальным тренерам наверняка было чему поучиться, к чьим успехам стремиться... Но учить тренировать — это не задача главного тренера. Старшие тренеры должны сами все уметь, а главный тренер должен создать хорошие условия для их работы. Мне кажется, что это должен быть человек с языками, и пока единственной подходящей кандидатурой на эту должность остается Юрий Чарковский. Он, кстати, еще при мне был в сборной!

ФОТО ИЗ СТАРОГО АЛЬБОМА

Этот снимок прислал нам в редакцию Леонид Кузьмин — муж и тренер Антонины Ординой. По-видимому, он пролежал у Леонида и Антонины в домашнем архиве два с половиной или даже три десятка лет, пока Леонид не отсканировал его с хорошим разрешением и не прислал нам в редакцию. Уже после этого он пролежал у нас в редакции без дела ещё пару лет, пока, наконец, не пригодился для этого интервью с Владимиром Смирновым. Хочется сказать спасибо Леониду с Антониной за этот снимок и попросить тех, у кого дома хранятся редкие фотографии известных тренеров, спортсменов прошлых лет: времена изменились, сегодня уже не нужно отрывать от сердца дорогую и памятную фотографию и отправлять в далёкую редакцию в Москву, бытовые сканеры сегодня есть едва ли не в каждом доме.  Пожалуйста, сканируйте, присылайте на адрес skisport@mail.ru, а мы будем по мере сил и возможностей их публиковать. Особенно ценны фотографии, которые сопровождаются небольшими рассказами о том, кто на них изображён, при каких обстоятельствах, в каком году и в каком месте сделан снимок. *  *  * А пока представляем вам тех, кто изображён на этом снимке. Пытаясь выяснить имена всех изображённых на этой фотографии, я встретился сначала с Владимиром Смирновым (он был одну ночь проездом в Шереметьево при перелете из Астаны в Стокгольм) — Володя не сумел назвать на этом снимке человек шесть или семь. Параллельно с Владимиром я отправил письмо Антонине Ординой в Швецию с просьбой назвать всех людей, изображённом на снимке. Тоня тоже не сумела назвать человек шесть или семь. Но «на пересечении» у Тони с Володей остался не опознанным только один человек. Плюс — они так и не вспомнили фамилию массажиста (хотя имя-отчество не забыли). И вот снимок отправляется по электронной почте третьему человеку с этого снимка — Анфисе Резцовой — и совместными усилиями мы стираем все «белые пятна». Вот, собственно, и вся история. Да, снимок сделан в 1986 году на Камчатке. В некоторых местах в скобках пояснения — Антонины.     ПЕРВЫЙ СВЕРХУ РЯД (слева направо): Геннадий Николаевич Выгодин, массажист; Станислав Леонидович Дмитриев, доктор; Виктор Александрович Иванов, главный тренер сборных команд СССР; Николай Петрович Лопухов, тренер женской сборной команды СССР; Александр Алексеевич Грушин, тренер женской сборной команды СССР; Алексей Яковлевич Кузнецов, доктор; Владимир Яковлевич Филимонов, тренер мужской сборной; Игорь Николаевич Ворончихин, женский тренер, а потом и тренер мужской; Ким Егорович Пятало, начальник команды (всё во всём); Василий Семенович Мартынов,  директор ВНИИФК (всё во всём); Алексей Прокуроров; Виктор Сергеев, массажист; Александр Головачев, ведущий специалист группы тестирования. ВТОРОЙ СВЕРХУ РЯД (слева направо): Юрий Бурлаков, Александр Батюк, Сергей Игушев, Александр Ушкаленко, Александр Каширский, Василий Горбачёв, Леонид Турчин, Владимир Сахнов, Владимир Смирнов. ТРЕТИЙ СВЕРХУ РЯД (слева направо): Светлана Сахарова, Ирина Тараненко, Лилия Василь­ева, Нина Гаврылюк, Ирина Шаркова, Наталья Фурлетова, Вида Венцене, Лилия Васильченко, Михаил Девятьяров, Надежда Шамакова, Владимир Сиваков (золотой кинооператор техники лыжного хода, очень хороший специалист). ЧЕТВЁРТЫЙ СВЕРХУ РЯД (слева направо): Любовь Егорова, Светлана Нагейкина, Нина Королёва, Раиса Сметанина, Тамара Тихонова, Лариса Лазутина, Наталья Гаврилова, Антонина Ордина, Анфиса Резцова. Иван ИСАЕВ

— Вообще в последние годы после «эпохи Юрия Бородавко» в сборной происходит какая-то свистопляска с главными тренерами... Если биатлонисты решили в принципе отказаться от этой номинальной должности, то лыжники до сих пор, видимо, считают её целесообразной, но никак не могут найти подходящую кандидатуру на место «рулевого». Несколько раз уже приходилось закрывать эту «дырку» самому президенту федерации — Елене Вяльбе! Более того, на позицию главного тренера сборной России приглашался эстонский тренер Мати Алавер, но допинговый скандал с его самым титулованным воспитанником Андрюсом Веерпалу не позволил прибалтийскому специалисту принять приглашение россиян... Как вы смотрите на происходящее со стороны? Действительно ли в России нет достойных тренеров, которые могут привести команду к победам на «домашней» Олимпиаде в Сочи?

— Вы знаете, какой бы принципиальной ни была моя позиция относительно неэффективности централизованной подготовки, я могу с полной уверенностью утверждать, что отечественная тренерская школа — самая сильная в мире. Так уж получилось, что она не подходила мне по разным причинам, и я счел возможным тренироваться самостоятельно, но история отечественных лыжных гонок помнит имена десятков легендарных спортсменов, которые выросли и продолжают расти на советских методиках.

На протяжении всех лет моих выступлений на международном уровне и все годы до этого советские специалисты являлись одними из лучших в мире, и с них всегда брали пример иностранцы. Разумеется, я просто убежден, что Россия должна быть главной страной по экспорту тренерских кадров! Другое дело, что опыт большой, но нет желания расширять свой кругозор и обращать внимание на то, что делается за границей. В частности, не хватает знаний языка, правильного восприятия внешнего мира. Но опять все упирается в пресловутый английский язык. Если в команде некому почитать зарубежную литературу и перенять опыт у иностранцев, то о какой «свежей крови» может идти речь? Слава богу, в последнее время ситуация в команде начинает меняться к лучшему...

Возвращаясь к теме вопроса, я считаю абсолютно недопустимым тот факт, что в Россию приезжают зарубежные специалисты и учат наших спортсменов побеждать. Я не имею ничего против Мати Алавера. Скажу больше: это действительно превосходная кандидатура, потрясающий менеджер, со знанием иностранных языков, с огромным опытом работы и связями в спортивном мире. Ему просто цены нет! Он уже давно живет в Европе, он сумел организовать в сборной Эстонии потрясающие условия, найти спонсоров, наладить систему подготовки, в результате чего в сборной появились такие имена, как Веерпалу, Шмигун, Мяэ и другие. В этом его немалая заслуга, причём именно в должности главного тренера.

Если в лыжных гонках приезд Мати Алавера не состоялся, то в биатлоне мы видим противоположную ситуацию: тренером женской сборной стал шведский немец Вольфганг Пихлер, который до этого был знаменит своей антироссийской риторикой... Пихлер тоже, вне всяких сомнений, очень талантливый специалист, подготовивший не одного олимпийского чемпиона. Я видел, как он работал с Форсберг и Йонссон, и он заслуживает уважения. Но одно дело работать в Швеции, а другое дело — в России. Пихлер сам неоднократно признавал, что в сборной Швеции он работал с индивидуальностями, а в России у него — целая фабрика талантов, из которых просто надо выбрать лучших. То есть это не тренерская работа, а селекция. Для чего тогда нужен иностранный специалист? Вообще, лично я считаю, что ни один иностранный тренер не сможет затронуть в душе каждого спортсмена те патриотические нотки, которые играют решающую роль и позволяют одним побеждать, а другим — признавать поражение.

— Стали бы вы работать в России, если бы вам предложили?

— Если мой опыт покажется кому-то ценным, то я с радостью поделюсь им со своими соотечественниками. Для меня — большая честь работать в России, да еще и в преддверии домашней Олимпиады...

СТАТЬ ПРОФЕССИОНАЛОМ

— Сейчас все лыжники в российской команде — любители, — продолжает Владимир Смирнов. — Пусть ребята на меня не обижаются, но у меня есть конкретное объяснение этому факту. В моем понимании профессиональный спорт — это такой вид деятельности, при которой спортсмен зарабатывает себе деньги за счет спортивных результатов. Чувствуете разницу? Не получает зарплату, гранты или что-либо другое за государственный счет, а зарабатывает собственные гонорары своим спортивным трудом. Как говорится, «сколько заработаешь — столько и полопаешь».

— Как правило, профессионалами называют тех, кто в принципе от спорта получает не только удовольствие, но и какие-то деньги, то есть прежде всего тех, для кого спорт — это профессия...

— Это «обывательская» позиция, и она только отчасти верна. Для того чтобы вам было проще понять разницу между любителями и профессионалами, посмотрите на бокс — там грань между этими двумя категориями спортсменов особенно хорошо видна. «Профессионалы» — это те, для кого спорт — работа и бизнес, а «любители» — это те, кто находится на государственном обеспечении и не думает о завтрашнем дне.

Я не знаю ни одного российского лыжника, который использовал бы все потенциальные возможности, открывающиеся перед современными спортсменами. Вы только подумайте, сколько сегодня простора для деятельности? Сколько рекламодателей? Сколько телезрителей?.. В 90-е годы не было ничего подобного! Если бы кто-то из сегодняшних лыжников задумался над этим и попробовал извлечь из имеющихся условий реальную выгоду, то он бы сроду не пожаловался на маленькую зарплату и призовые. Более того, в лыжных гонках, в отличие от бокса, никто не запрещает спортсменам параллельно заниматься коммерческой деятельностью и продолжать выступать за сборную. На мой взгляд, грех не использовать такую возможность!

— Но ведь наверняка у федерации есть контрактные обязательства с производителями инвентаря и экипировки, которые не позволяют спортсменам выступать на других брендах? Как лично вам удалось находить спонсоров, будучи в составе сборной СССР?

— А разве нельзя найти таких спонсоров, которые не будут «пересекаться» по роду своей деятельности с партнерами федерации? В таком случае ни о каком конфликте интересов не может быть и речи! Да, контрактные обязательства у федерации действительно есть. В случае со мной они тоже были, и моя активность, безусловно, доставляла руководству неудобства, но я всегда говорил, что лично я никаких контрактов ни с кем не заключал, поэтому не обязан соблюдать несуществующие обязательства. Например, федерация имела партнерские отношения с Kneissl, но почему я должен был выступать на лыжах этой марки, если они меня не устраивали? Я обратился к представителям компании с «ультиматумом»: либо они заключают со мной индивидуальный контракт, либо я перехожу на другую марку лыж. В Kneissl отказались принимать мое предложение, аргументировав это тем, что привилегии заключения индивидуального контракта с их фирмой есть только у ведущего лыжника планеты — шведа Гунде Свана — и предостерегли меня от «самодеятельности», так как у них, мол, подписан договор с федерацией. Честно говоря, их ответ задел мое самолюбие, потому что к тому времени я уже стал чемпионом мира и абсолютным чемпионом СССР, а они меня по-прежнему считали за второсортного лыжника...

Я подошел к Виктору Александровичу Иванову, поговорил с ним откровенно с глазу на глаз, объяснил свое недовольство и поставил перед фактом, что намерен выступать на других лыжах. Разумеется, негодованию руководства не было предела, но с мнением капитана команды не могли не считаться, да и нечего им было мне противопоставить, ведь я был абсолютно прав. В итоге я перешел на Atomic, причем все переговоры с представителями фирмы проводил самостоятельно на иностранном языке, предварительно «подтянув» знания по учебникам на сборах в свободное от тренировок время.

— Вы изучали иностранный язык на сборах?

— Да, сначала — немецкий, потом — шведский. Вместе со мной немецкий изучал Алексей Прокуроров, причем он приступил к его изучению намного раньше. Помню, когда мы с ним вместе начали жить на сборах, он каждый день по несколько раз открывал большой русско-немецкий словарь и учил все слова подряд. Было дело, я даже начал над ним подшучивать: «Вот ты, Алексей, столько времени учишь немецкий, а разговаривать на нем до сих пор не можешь. Пора бы уже становиться переводчиком в команде и начинать общаться с иностранцами! Вот увидишь — скоро я на немецком буду разговаривать лучше, чем ты» (улыбается). А он мне отвечал: «Да прям! Я вон язык учу бог знает сколько, и то общаться на нем не могу, а ты хочешь сразу заговорить?!». В общем, мы заключили в своем роде пари и... я его выиграл!

Однажды на сборе мы сидели вместе в комнате, и к нам зашел представитель компании Atomic — это было как раз в тот момент, когда я проводил переговоры о заключении контракта. Он зашел и спросил, куда ему поставить лыжи для тестирования. Я ему ответил на немецком языке: «Внизу есть угол — поставь чехол туда», а он мне в ответ: «Хорошо». У Алексея аж глаза на лоб вылезли, честное слово (смеется)! Он не знал, куда деваться от удивления: «Что ты ему сказал? Как ты это сказал?».

Впоследствии после переезда в Швецию я выучил шведский, а затем — английский, норвежский, ну и, конечно же, я всегда в совершенстве владел казахским и русским... В общей сложности я могу изъясняться на шести языках.

— В это трудно поверить... Пожалуй, такому «арсеналу» может позавидовать любой человек, специализирующийся на изучении иностранных языков, что уж говорить о спортсменах и «обычных смертных»!

— Вы знаете, я всегда считал, что спортсмен должен иметь голову на плечах — иначе он обречен на жалкое существование. В этом плане мне очень повезло, что на своем спортивном пути я встретился с Валентином Владимировичем Самохиным — моим первым «серьезным» тренером. Впервые я попал под его опеку в юношеской команде «Дружба», в которую отбирались самые перспективные лыжники 16-17 лет со всего СССР для подготовки резерва сборных команд. В этом возрасте как раз все заканчивают школу и всерьез задумываются о своем будущем, а нам приходилось ездить круглый год по сборам — о каком образовании может идти речь?..

Но Валентин Владимирович всегда говорил: «Для меня вы в первую очередь — люди, и только потом — спортсмены. Сегодня вы занимаетесь спортом, а что будет завтра — никто не знает. Для того чтобы иметь возможность реализовать себя в жизни после спорта, вам необходимо учиться и работать над собой. Мне в команде не нужны глупые спортсмены!» Представляете, тренер специально договаривался с местными школами в тех городах, в которых у нас проходили сборы, чтобы учителя приходили к нам и преподавали всю школьную программу! Мы брали с собой учебники, и в свободное от тренировок время всегда делали уроки. А первое знакомство с нами Валентин Владимирович устроил... где бы вы думали? В ресторане! Как сейчас помню, он собрал нас, еще «зеленых» парней, усадил за стол и раздал всем ножи и вилки. «А теперь, — сказал он, — будем учиться есть с ножом и вилкой. Лыжники не только лыжами и палками должны уметь работать!» Он часто говорил нам, что мастерами спорта мы станем при любом раскладе, раз уж попали в «Дружбу», а вот образованными и воспитанными людьми можем и не стать, если не будем прикладывать к этому усилия. В его понимании мы должны были «держать марку» везде — и в жизни, и на лыжне — так как не успеешь оглянуться, как все мы будем защищать честь страны на международных соревнованиях и формировать мнение об СССР в глазах иностранцев.

Вообще, фигура Валентина Владимировича Самохина сыграла едва ли не ключевую роль в моей спортивной карьере. Его тренерское кредо заключалось в том, чтобы научить нас прислушиваться к своему организму и тренироваться по собственным ощущениям. По его убеждению, никто, кроме самого спортсмена, лучше не знает, что ему нужно делать для того, чтобы добиться высоких результатов. Именно Валентин Владимирович заложил мне всю необходимую тренировочную базу перед переходом в юниорский возраст, а потом я перешел к нему на самоподготовку, будучи уже в составе национальной сборной СССР. Тогда, после чемпионата мира в Лахти в 1989 году, я понял, что в подготовке меня не устраивает однообразие; я почувствовал, что начинаю топтаться на одном месте... Размышляя о том, что я могу изменить, я первым делом подумал о Валентине Владимировиче — на тот момент он был одним-единственным человеком в мире, способным помочь мне в достижении поставленной цели. Я провел с ним два очень плодотворных года, в результате чего окончательно «подтянул» конек, завоевал две медали на чемпионате мира-1991 в Валь ди Фиемме и, что самое главное, стал обладателем Кубка мира — разве это не яркое подтверждение тому, что мы двигались в правильном направлении? Я до сих пор благодарен руководству сборной за то, что они не стали возражать против моего отлучения от команды, несмотря на то, что это было невиданным самоуправством с моей стороны. Все очень боялись, что возникнет цепная реакция, и многие так же пожелают готовиться самостоятельно, а это могло окончательно подорвать дисциплину в команде. К счастью, ничего подобного не произошло...

— Как же вас вообще терпели тренеры, ведь вы всегда были для них в своем роде «занозой»?

— Пожалуй, меня терпели только за стабильно высокие результаты. Мои медали и авторитет в команде — в первую очередь среди спортсменов — позволяли держаться на плаву, а иначе меня бы давно уже «съели». Несмотря на всю критику и неоднократные предупреждения, которые я получал со стороны руководства, я всегда утверждал, что все мои инициативы преследуют одну-единственную цель — стать лучше и сильнее, но меня продолжали безосновательно обвинять в чрезмерном увлечении деньгами и контрактами якобы вместо заботы о результате и престиже страны.

— А как вы сумели добиться согласия руководства на переезд в Швецию и выступления за шведский лыжный клуб, являясь членом национальной сборной СССР и действующим офицером Советской Армии — то есть, фактически, «невыездным»? Это же просто уму непостижимо!

— (улыбается) Я вышел из положения следующим образом: шведы заключили контракт с ЦСКА, по условиям которого мой отъезд был оформлен в качестве длительной командировки в Швецию. В результате — внутри СССР я выступал за ЦСКА, в Швеции — за местный клуб города Сундсваля, а на международных соревнованиях продолжал защищать цвета советского флага.

Это сейчас все звучит так гладко, а тогда я не знал, на что иду, и надеялся только на удачу. Я был похож на слепого котенка, который шел по интуиции, не зная, что его ждет впереди. Но кто не рискует — тот не пьет шампанского, как говорится в известном крылатом выражении. Я фактически испытывал судьбу, и Фортуна меня не подвела.

Помню, как удивилась жена, когда я сообщил ей приятное известие о переезде. Той весной я впервые взял с собой в зарубежный тур Валентину, чтобы он смогла развеяться и посмотреть мир. И вот в один прекрасный момент, когда мы были в Хельсинки, я подошел к ней и сказал: «Хочешь я сообщу тебе приятное известие?» — «Конечно». — «Я провел переговоры с одним шведским клубом, и они заинтересовались возможностью пригласить нас к себе. Советская сторона тоже не возражает». Валентина долго не могла поверить, что это правда, но уже в конце июля мы всей семьей переехали в город Сундсваль.

Помимо зарплаты, в мой контракт входили квартира, автомобиль, оплата детского сада для дочки и оплата курсов по изучению шведского языка. В тренировочном плане я был сам себе хозяин: сам решал, как мне лучше готовиться, каких людей мне нанимать, какой инвентарь выбирать. Первым делом я пригласил на работу смазчика, так как без него невозможно говорить о высоких результатах. Впоследствии штат моих сотрудников увеличился до трех человек — двух смазчиков и администратора. Для того чтобы платить персоналу зарплату и в то же время обеспечить себе и своей супруге, которую я также взял в штат, возможность пенсионных накоплений, я открыл собственную фирму. Я был и спортсменом, и бизнесменом одновременно — в моей спортивной карьере начался совершенно новый период, о котором до этого я мог только мечтать!

И ОДИН В ПОЛЕ ВОИН

— За два года тренировок в команде «Дружба» и в процессе совместной работы в 1989-1991 гг., Валентин Владимирович Самохин научил меня самому главному: прислушиваться к своему организму и корректировать тренировочный план, исходя из собственного самочувствия, — продолжает Владимир Смирнов. — Он привнес в мои тренировки свежие методики и идеи, позволил взглянуть на подготовку совершенно по-новому, помог «разорвать» привычное однообразие и «подтянуть» все слабые стороны. После этого мне оставалось только воплотить свои знания и опыт на практике, чтобы добиться максимального результата.

— Централизованная подготовка в составе национальной сборной СССР не включала в себя все эти положительные моменты?

— Дело в том, что я в течение, как минимум, десяти лет централизованной подготовки в различных сборных командах СССР — начиная с команды «Дружба» (1979 год. — Прим. ред.) и заканчивая первой победой на взрослом чемпионате мира (Лахти-1989. — Прим. ред.) — тренировался фактически по одному и тому же плану. Тренировки были настолько однообразны, что мы могли сами рассчитать заранее, что нас ждет в каждый конкретный день тренировочного цикла, причем на несколько месяцев вперед. Разве это куда-то годится?

Как правило, понедельник всегда был «втягивающим» днем, четверг — разгрузочным, вторник и пятница — имитация, среда и четверг — роллеры, суббота — длительная, воскресенье — баня и выходной. Каждый сбор длился ровно три недели — таким образом, включал в себя ровно три тренировочных цикла, а в конце каждого сбора следовала контрольная тренировка. И так из года в год. С возрастом менялось только количество преодолеваемых нами километров. У женщин — то же самое, но с одной лишь разницей: они выполняли всегда на 5-10 километров меньше.

Такой подход к тренировкам не устраивал лично меня, и я был уверен, что сам себе смогу принести намного больше пользы, поэтому принял принципиальное решение: больше так продолжаться не может, и я должен что-то изменить в своей подготовке. Практика показывает, что состоявшийся спортсмен лучше любого тренера знает, как продолжить свое развитие и добиться наивысших результатов. Тренер может подсказать, вложить все свои силы и знания и вывести тебя, казалось бы, на самую вершину, но это не значит, что спортсмен не может подняться выше. Это значит, что достигнут потолок тренерских возможностей, но только сам спортсмен осознает все свои внутренние резервы, чувствует свой организм, знает, какой подобрать «ключик», чтобы открыть для самого себя новые горизонты. Именно поиском этого «ключика» я и занялся сразу после Олимпиады-1992 в Альбервилле и принятия казахстанского гражданства. По большому счету, я отправился в «свободное плавание» еще раньше — в 1991 году, после чемпионата мира в Валь ди Фиемме — но тогда я был все-таки действующим членом сборной СССР, поэтому не все мог себе позволить, а после переезда в Швецию я стал сам себе хозяин.

— Но эта независимость наверняка стоила вам невероятных усилий? Действительно ли вы обеспечивали весь тренировочный процесс — в том числе и поиск финансирования — самостоятельно?

— Да, я делал все сам — от планирования и собственно воплощения в жизнь всех тренировок до составления коммерческих писем и проведения переговоров. На все «околоспортивные» дела у меня уходило очень много времени, внимания и сил, но я знал, что если не проведу эту работу, то мне будет очень тяжело. Поначалу у меня были контракты на инвентарь и экипировку, которые я заключил еще будучи в сборной СССР, но этого было недостаточно. Надо было зарабатывать «живые» деньги, чтобы платить зарплату сотрудникам, осуществлять налоговые и социальные платежи и содержать семью.

— Как строилась ваша работа по привлечению спонсоров?

— Я выбирал пул компаний, которые уже спонсировали кого-либо из спортсменов, и направлял им свои предложения. Первыми моими «денежными» спонсорами, которые предоставляли реальное финансирование подготовки, а не инвентарь, стали компании по производству туалетной бумаги и товаров для душа (улыбается). Также меня согласилась поддержать компания, основанная известным шведским лыжником Торгни Могреном — она занималась оптовой торговлей спортивной экипировкой, инвентарем и аксессуарами.

Подписав первые рекламные контракты, я не собирался останавливаться на достигнутом. Денег было все равно недостаточно для эффективной работы, и у меня появилось желание начать сотрудничать с крупными международными компаниями, но задача осложнялась тем, что они, как правило, выбирали спортсменов по национальному признаку — проще говоря, поддерживали только «своих», не изменяя государственным интересам. Тогда мне посчастливилось случайно выйти на менеджера, который помогал искать спонсоров Вегарду Ульвангу и Бьорну Дэли, и я предложил ему поработать вместе. Через два дня после моего предложения он позвонил и подтвердил свое согласие. По условиям сотрудничеству ему полагалась комиссия в размере 25 процентов с каждого подписанного с его помощью контракта.

Впоследствии, благодаря нашим совместным усилиям, нам удалось привлечь такие крупные корпорации, как Volvo и Lufthansa. Volvo только начинали вкладывать деньги в спорт, как раз в то время они приняли решение спонсировать Васалоппет, а также подписали индивидуальные спонсорские контракты с Ульвангом, Дэли и Альшгордом. Спустя некоторое время ими был подписан контракт со мной — таким образом, они добились наибольшего рекламного эффекта, поддержав крупнейшую лыжную гонку в мире и четырех ведущих спортсменов в данном виде спорта. Помимо «зарплаты», в договоре с Volvo у меня было оговорено предоставление двух автомобилей — для меня и моих сервисменов. Кроме того, когда я ездил домой в Казахстан, они также выделяли мне там автомобиль с водителем.

Контракт с Lufthansa также не ограничивался ежемесячными взносами — после его подписания я всегда осуществлял перелеты только этой авиакомпанией по льготным тарифам, причем исключительно в бизнес-классе — в общем, чувствовал себя по-королевски.

Но необходимо понимать, что все это мне далось не за красивые глаза. Любой спонсор, соглашаясь на финансирование, преследует коммерческие цели, поэтому он должен видеть результат от своих вложений. Разумеется, мне надо было отвечать спонсорам взаимностью, и ответственно подходить к своим встречным обязательствам — только так партнеры могли чувствовать эффективность и рентабельность проекта, соглашаться на долгосрочное сотрудничество.

Каждому спонсору на моей экипировке предоставлялось место под логотип. Кроме того, я не упускал ни единой возможности упомянуть их добрым словом на различных официальных и неофициальных мероприятиях, при общении с прессой и болельщиками, публично благодарить их — одним словом, старался всячески способствовать продвижению их товаров и услуг. К счастью, ни у кого из моих партнеров не было конфликта интересов, и никто из спонсоров не пересекался в профессиональной деятельности между собой. Я всегда четко понимал, что у нас друг перед другом взаимные обязательства, мы двигаемся вместе, в попутном направлении, и вместе работаем на успех. Только они работают с целью развития бизнеса, а я — с целью достижения спортивных результатов.

Помимо стандартных условий любого спонсорского договора, о которых я уже сказал, с каждым спонсором у меня были оговорены дополнительные опции. Например, для Volvo я участвовал в проекте по открытию сервисного центра в Алма-Ате — фактически я был лицом этого проекта, проводил переговоры с казахстанской стороной, участвовал в рекламных кампаниях, способствовал формированию благоприятного имиджа компании на территории страны. Компания Lufthansa также с моей помощью расширила свой бизнес на территории Казахстана — они открыли авиалинию Алма-Ата — Франкфурт, в продвижении которой я принимал непосредственное участие.

Подписав контракты с «двумя» монстрами — Lufthansa и Volvo — я был готов прекратить активные поиски, но мне все же удалось самостоятельно привлечь к сотрудничеству еще несколько скандинавских компаний, среди которых — строительная и две фармакологические фирмы. Наконец-то, за полгода до чемпионата мира-1993 в Фалуне, мне удалось обеспечить все свои потребности в финансах, и я мог со спокойной душой переключиться на тренировки.

— Какие изменения претерпела методика ваших тренировок? Вы разрабатывали тренировочные планы полностью самостоятельно?

— Все планы я разрабатывал сам. В своей подготовке в 1992-1993 гг. я окончательно ушел от системы «6+1», включающей в себя шесть дней тренировок и один день отдыха в каждом тренировочном цикле. Я всегда варьировал тренировочные циклы так, чтобы они не были друг на друга похожи — «4+1», «5+1», «6+1» и даже «9+1»! Я также изменил подход к различным видам тренировочных нагрузок — например, если раньше длительная была всегда 50 километров, то я подумал, почему бы не делать длительные 60 или 70 километров? Скоростно-силовые тренировки тоже всегда были однообразные — отрезки по 5 минут, а между ними отдых. Я же начал делать ускорения «лесенкой» — по схеме «4-6-8-6-4» минуты. Или по схеме «2-1, 3-1, 4-1, 5-1, 4-1, 3-1, 2-1», то есть две минуты работы — одна минута отдыха, затем три минуты работа — одна минута отдыха, и так далее.

Ключевым видом тренировок в подготовительный период для лыжников испокон веков считалась имитация — она прекрасно развивает сердечно-сосудистую систему и очень хорошо готовит мышцы к предельным нагрузкам — но если раньше в цикле «6+1» она была всегда по вторникам и пятницам, то в 1992 году я решил распределять имитационную работу по блокам. У меня были блоки «июнь-июль» и «август-сентябрь», которые отличались между собой объемом имитационных нагрузок.

Первый блок включал в себя только шаговую имитацию, которую я делал каждый первый, третий и пятый день в тренировочном цикле, в зависимости от его продолжительности. Затем шел перерыв несколько недель, когда я вообще не выполнял данный вид тренировок, а второй блок начинался уже прыжковой имитацией. Кроме того, я чередовал количество пройденных километров на имитационных тренировках: первая тренировка в первом блоке «июнь-июль» начиналась с 13 километров, затем — 16 километров, 20 километров, 24 километра, 28 километров, 32 километра, а затем по убыванию — 28 километров, 24 километра, 20 километров, 16 километров и снова 13 километров. В блоке — минимум восемь «имитационных» дней. Второй блок «август-сентябрь» уже начинался с 16 километров имитации и доходил до 42 километров — это был настоящий имитационный марафон!

Такая тренировка включала в себя три с половиной часа прыжковой имитации, после чего я был выжатым как лимон. Мое стремление уйти раз и навсегда от монотонности и однообразия в тренировках заставляло меня также выполнять имитацию по кругам разной протяженности — от двух до восьми километров, чтобы не «зацикливаться» на одной и той же местности.

— 42 километра прыжковой имитации?! Какие же были показатели вашего пульса?

— Пульс доходил до 190 ударов и даже выше на выходе из подъемов — то есть интенсивность была соревновательная. И это при том, что я не бежал сломя голову — просто за счет мощной и длительной нагрузки сердце разгонялось до максимальных показателей ЧСС.

— Для чего нужны были такие «убийственные» тренировки? Ведь после них наверняка было очень тяжело восстановиться, а последующая работа на фоне экстремальной нагрузки могла нанести вред организму?

— За счет таких изнурительных тренировок я готовил мышцы к запредельным нагрузкам. Такая имитация «на износ» отлично тренирует сердце и выносливость, открывает новые резервы организма. После нее любая тренировка или даже гонка покажется детским лепетом (улыбается). Что касается восстановления, то в арсенале каждого спортсмена есть естественные способы, такие как купание, ходьба, баня, массаж, гимнастика... Иногда приходилось пользоваться фармакологией, но исключительно разрешенной, способствующей скорейшей реабилитации после экстремальных нагрузок. В целом, достаточно было поддержать организм курсом витаминов и микроэлементов, позаботиться о комплексном и сбалансированном питании, провести физиопроцедуры — и я вполне прогнозируемо «отходил» от таких нагрузок через несколько дней.

— Я слышал, что вы полностью пересмотрели все свои беговые тренировки? В чем заключались ваши нововведения?

— Если раньше я выполнял беговые тренировки по одному и тому же кругу, то в 1992 году я начал бегать исключительно по открытой местности, подключив, таким образом, элемент спортивного ориентирования. Отличие от монотонного бега было весьма чувствительным: если раньше мы всегда бегали, отключая голову — нам просто давали задачу пробежать 30 километров, и мы ее выполняли — то во время бега по «пересеченке» голова работала не меньше, чем все остальные части тела. Преодолевая естественные препятствия, необходимо было рассчитывать каждый свой шаг, следить за каждым своим движением, ведь я до последнего момента не знал, чего ожидать от очередной кочки, лежащего поперек дороги дерева, зарослей кустарников или безобидного на первый взгляд ручейка. Помимо этого, надо было еще соображать, куда ты бежишь и как вернуться в пункт назначения. Для лыжников такие тренировки дают прекрасную возможность прочувствовать нагрузку, отработать эргономичность движений, в совершенстве овладеть своим телом и главное — включить активную мозговую деятельность во время физической нагрузки, отточить способность думать, анализировать и принимать быстрые решения.

После таких «марш-бросков», которые я начал делать в 1992 году, я мог тренироваться на стадионе или на своих тренировочных кругах вообще с закрытыми глазами — для меня это ничего не стоило! Я отработал технику настолько, что чувствовал своей стопой каждый камешек, фактически сканировал поверхность, не глядя на нее. Иногда я даже еще больше усложнял задачу — бегал по «пересеченке» в темное время суток, после чего обычные «круговые» монотонные тренировки для меня были простой разминкой!

Кроме того, я включил в подготовку абсолютно новые для себя виды физической нагрузки — например, греблю. Специально для этого я приобрел себе байдарку и греб на ней по два-три часа для разнообразия, иногда — против течения для увеличения тренировочного эффекта, выходил даже на длительные тренировки в море! Таким образом, я смог хорошо подготовить свой плечевой пояс, руки и пресс, что было для меня принципиально важно, потому что этот компонент отставал у меня по отношению к ногам.

Также я хорошо проанализировал свои ощущения на гонках и пришел к выводу, что мне необходимо было отработать ускорениями по ходу дистанции. Во время соревнований очень важно не только выдерживать высокий темп на протяжении 15, 30, 50 километров, но и уметь выходить на максимальную скорость, когда это необходимо. В поддержании «крейсерской» скорости у меня как раз не было проблем за счет хорошей базовой подготовки, но этого было недостаточно для того, чтобы чувствовать себя уверенно на дистанции. Другими словами, я хотел научиться «играть» своим темпом и управлять гонкой — делать так, чтобы соперники подстраивались под меня, а не я под них.

Я решил, что мне необходимо выполнять больше скоростной работы, чтобы уметь бороться на высших скоростях, когда только невероятное усилие воли решает судьбу медали. Как известно, лучшая тренировка — это соревнование, поэтому я начал принимать участие в большом количестве коммерческих гонок, не входящих в официальный календарь FIS, причем выходил на старт таких гонок и зимой, и летом — вне зависимости от времени года. Участие в коммерческих соревнованиях никогда не было в ущерб тренировочному процессу и не мешало выступлению на основных гонках — наоборот, с каждым стартом я все больше экспериментировал, отрабатывал различные нюансы и тактику, благо я не защищал на них честь своей страны и, в первую очередь, преследовал цель достижения максимального тренировочного эффекта. К слову, раньше я и представить себе не мог, что буду когда-нибудь соревноваться бегом и на лыжероллерах летом, но я изменил этот подход, и в результате убедился в том, что был абсолютно прав.

Подводя итог подготовительному периоду перед Фалуном-1993, необходимо заметить, что я разрушал всю сущность прошлых тренировок, все стереотипы, сформировавшиеся за годы централизованной подготовки. Этому меня научил Валентин Владимирович Самохин — по большому счету, я продолжал работать по его методике с небольшими вкраплениями, которые я внедрял уже самостоятельно, исходя из текущих задач. Тренировки приобрели для меня наиболее яркий и неповторимый характер. Этот же период стал для меня поворотным, ведь я, наконец, после всех мытарств и исканий — принятия казахстанского гражданства, перехода на профессиональную деятельность, кардинального изменения тренировочного процесса — мог пожинать плоды своих стараний. На протяжении пяти лет — с 1987 по 1992 гг. — разными способами я пытался найти свое спортивное кредо, свое предназначение в спорте, и мне это удалось. Я задействовал все свои внутренние резервы, весь опыт, накопленный годами изнурительных тренировок, чтобы окончательно «раскрыться» и взлететь на пик своих возможностей.

— Судя по всему, вы имеете в виду «золотой период» в вашей спортивной карьере — чемпионат мира-1993 в Фалуне, Олимпийские игры-1994 в Лиллехаммере и чемпионат мира-1995 в Тандер Бее?

— Именно так. Ради этих лет можно было работать сколько угодно, не жалея себя ни секунды. Каждый спортсмен может только мечтать о том, чтобы такой период наступил в его жизни...

ФИЛОСОФИЯ ПОБЕДИТЕЛЯ

— Не боялись ли вы не реализовать себя в спорте?

— Нет, такого страха — или я бы даже сказал комплекса — у меня не было. Его не должно быть у того, кто хочет добиться успеха. Я начал мечтать о победах, когда увидел своего земляка Ивана Ивановича Гаранина по телевизору. Как сейчас помню, это была трансляция тридцатикилометровой гонки с Олимпийских игр-1976 в Инсбруке, где Гаранин занял третье место. Впоследствии по всей стране распространялись наборы открыток «Герой Олимпиады», где были изображены все наши прославленные олимпийцы — Гаранин, Бажуков, Беляев, Савельев, Кулакова, Сметанина, Амосова и многие другие. Я еще лыжником не был, но у меня уже появилась тяга какая-то к этим героям, к этому виду спорта!

Глядя на пример Ивана Гаранина, я подумал: неужели можно выступать на Олимпийских играх, будучи родом из такого же маленького городка, как я? Если смог Гаранин, то почему не могу я? С этого все началось...

Я всегда ставил перед собой реальные цели, и в этом, пожалуй, заключается мой главный секрет успеха. Надо постоянно ставить перед собой новые цели, но они не должны быть невыполнимыми. Необходимо двигаться вперед маленькими шажочками — тогда неудачи не будут сбивать с верного курса! Сначала я стремился к тому, чтобы быть лучшим в своей секции, потом — между школами, потом — в городе, в республике, во всем Советском Союзе... Желание быть лучшим среди «своих» всегда перерастало в более серьезные цели по мере продвижения вперед, и я был всегда уверен, что у меня все получится.

— Вы вообще когда-нибудь ленитесь?

— У меня такого не бывает. Если я что-то не хочу делать, то на это у меня есть веские причины. Я считаю, что мы живем один раз, и больше нам никто не даст шанса реализовать все свои возможности. Разве позволительно при этом лениться? Вот вы на секунду представьте себе, что в один прекрасный момент вы захотите чего-то достичь, но упустите возможность, уже не сможете этого сделать по каким-то причинам? Вы себе это простите?..

— Думаю, нет... А вы?

— Ни за что. Поэтому я живу полной жизнью и стараюсь не терять ни единой возможности стать лучше в той или иной области. Вот, например, сейчас я решил восполнить недостаток знаний в экономике и пошел на экономические курсы. Мы учимся несколько раз в неделю, делаем домашние задания, а после того, как прослушаем курс, будем сдавать экзамены. Вы думаете, я бы не прожил без этих знаний? Наверняка прожил бы. Но я считаю, что нельзя откладывать на завтра то, что можно сделать сегодня.

— Как вы считаете, у вас две жизни — до и после спорта? Или обе они слились для вас в одно целое?

— Я бы не сказал, что для меня это две разные жизни. Сегодняшняя жизнь базируется на том, что я сделал в спорте. Без той школы, без тех трудностей, которые я преодолевал, без спортивной закалки я бы не смог выживать сегодня. Спорт научил меня двигаться вперед и достигать поставленных целей любым способом. Если бы не это качество, то я бы остановился в развитии.

В обычной жизни ведь все то же самое, как и в спорте: ставишь перед собой цель и двигаешься к ней, пока не выполнишь. Если человек не научился ставить цели, то он ничего не достигнет. Не важно, какая это цель — научиться бегать коньковым ходом, завоевать медаль или составить годовой отчет, зарабатывать большую зарплату, построить дом, купить машину... Надо всегда ставить перед собой новые цели и не останавливаться на достигнутом.

Другое дело, что в своей обычной жизни мы не используем и одной десятой части того потенциала, который наработали в спорте. Казалось бы, человек не способен переносить такие нагрузки и показывать такие высокие скорости, но оказывается, что может! Обычные люди не знают и маленькой части своих способностей. Но спортсмену открылся этот неизведанный мир, и он всегда знает, что способен на большее. Перешагнуть через невозможное — вот как можно узнать себя и узнать возможности своего организма...

Вот говорят — «второе дыхание»... А оно ведь действительно существует! Но для того, чтобы оно открылось, надо организм вывести на максимальный уровень. Резерв есть всегда! До тех пор, пока мы живем, резерв есть. Резервы закрываются только тогда, когда мы умираем.

Профессиональный спорт — постоянная борьба, каждый день, каждый час. Борьба с самим собой, с соперниками, с обстоятельствами. Человек выходит на максимальный человеческий уровень в физическом и психологическом отношении. Казалось бы, это не война, нет выбора между жизнью и смертью, но многие «горят», многие не выдерживают такого прессинга.

— Психология в вашем понимании — такая же мускулатура, которую тоже надо тренировать?

— Абсолютно верно! Это внутренняя сила, которая позволяет найти внутренние резервы. Надо тренировать психологию через собственный анализ, через постановку новых целей и достижение этих целей. Вот почему кому-то один раз повезло, а кому-то — десять? Да потому что он пытается больше! Он сто раз попытался — ему повезло десять. Надо всегда стремиться, бороться, анализировать, делать правильные выводы! Один раз легко стать олимпийским чемпионом, а четыре раза, причем на разных Олимпиадах? Это ведь надо 12 лет (!) быть на высоте. При этом никто не отменяет семейные заботы, житейские проблемы и массу других обстоятельств, которые всегда, как правило, играют против спортсмена.

— В сборной СССР у вас был психолог?

— Да, в те времена уже начинали приглашать психологов для работы со спортсменами. Первого психолога к нашей подготовке подключили в 1986 году. Он мне сразу сказал: «Владимир, с тобой не интересно работать». Как он мне объяснил, психолог должен помогать тому, у кого не хватает внутренней энергетики, а если она и без того мощная, то толку от психолога не будет никакого. Перед Олимпийскими играми-1988 в Калгари на сборе в Бакуриани мы полностью перестали работать с психологом, и я начал больше работать над психологией сам.

— А как вы работали над психологией? Поделитесь секретом.

— Один из компонентов — разговаривать с самим собой, анализировать все взлеты и падения. Например, я очень любил уединяться и размышлять, взвешивать все происходящее со мной... Я мог часами находиться в одиночестве и рассуждать. Наверное, со стороны это выглядело странно, но именно это помогало мне обретать внутреннюю силу.

Вообще психологическая уверенность приходит с опытом. Чем больше выступаешь, тем лучше. В результате появляется уверенность в себе и психологическая устойчивость к внешним факторам. Это очень важно, потому что во время соревнований, а особенно перед ними, существует огромное количество причин, которые могут выбить из колеи, не говоря уже о тех ситуациях, когда конкуренты целенаправленно пытаются вывести тебя из состояния душевного равновесия.

— На мой взгляд, в спорте всегда все решает сила воли и психология... Как вы расцениваете такое утверждение?

— С этим трудно не согласиться. В споре двух равных соперников всегда побеждает тот, кто умеет пересилить самого себя, кто умеет контролировать себя и свои эмоции. Бывает, спортсменов разделяют доли секунды, но за этими долями секунды могут быть годы тренировок и годы работы над собой. Вряд ли в подобных случаях можно говорить о существенном физическом превосходстве одного над другим — скорее причина заключается в психологии...

— Что вы делали, когда вам становилось тяжело на дистанции? Ругали себя, напевали слова гимна или любимой мелодии, вспоминали родных и близких?..

— Вы знаете, возможно, я вас удивлю, но лично я считаю, что если на соревнованиях тебе тяжелее, чем на тренировках, то значит, ты мало тренируешься! Таким образом, на соревнованиях мне никогда не было тяжелее, чем я мог себе это представить, и я всегда держал все под контролем. Например, на «убийственной имитации», о которой я вам уже рассказывал, мне было во много раз тяжелее, чем на любых соревнованиях. Просто на гонке нельзя допускать того, чтобы организм заходил в критическую зону — есть риск «капнуть» раньше времени и не доехать до финиша — а на тренировках я никогда не жалел себя и выкладывался на все сто процентов.

Но я хотел бы сразу предостеречь читателей от ошибки, которая может стоить им очень дорого: нельзя постоянно следовать этому принципу — можно действительно нанести непоправимый вред организму! Лично я прибегнул к этой методике только дважды в жизни, а перед Олимпиадой в Лиллехаммере вовсе отказался от «убийственных» имитационных тренировок, так как мне нельзя было рисковать.

ПОСЛЕСЛОВИЕ

— Можете ли вы назвать самые памятные гонки в вашей жизни?

— В первую очередь — олимпийский марафон в Лиллехаммере-1994, когда я стал олимпийским чемпионом. Все-таки для каждого спортсмена золотая олимпийская медаль — это предел мечтаний и самая главная цель в жизни. Я до сих пор помню, как за меня тогда болели россияне (улыбается)! Мало того, что все мы по-прежнему оставались практически родными друг для друга, так еще и от меня зависел исход общекомандного первенства по итогам всей Олимпиады! Можете себе представить: если бы я проиграл норвежцам, то они бы выиграли первое место в медальном зачете (улыбается)! В общем, та гонка была для меня гонкой всей моей жизни. В Скандинавии даже имеется в продаже моя книга на норвежском языке, которая построена как раз по сюжету того «полтинника»: сначала я стартую и начинаю вспоминать всю свою жизнь, весь свой путь в спорте, а после всего автобиографического текста следует мой долгожданный «золотой» финиш!

Помимо Лиллехаммера, я бы хотел выделить гонку преследования в Нагано-1998, где я завоевал очень неожиданную для самого себя бронзовую медаль! Для меня эта медаль значит даже больше, чем золотая... Она — платиновая или изумрудная! Кто бы мог подумать, что я на такой красочной ноте завершу свою профессиональную карьеру? Должно быть, судьба наградила меня за упорство и за волю к победе!

Кроме того, я очень горжусь еще одной малоприметной гонкой на этапе Кубка мира в Словакии, в Штрбске Плесо, в январе 1996 года. Несмотря на то, что это был рядовой этап Кубка мира, завоеванная мной золотая медаль очень многое для меня значит. В тот день были хорошие погодные условия, и у меня было отличное самочувствие. Дистанция 50 километров состояла из пяти кругов, и первые круги я проехал очень спокойно, с большим запасом. Дело в том, что в марафонах меня всегда преследовала одна и та же проблема: я «закислялся» на 38 километре, и дальше не мог ничего с собой поделать. В 1996 году я решил выдержать перед гонкой белково-углеводную диету и как можно больше пить перед стартом, чтобы насытить организм питательными веществами и влагой. По той же самой схеме я питался перед «золотым» олимпийским марафоном в Лиллехаммере, но тогда он был классическим стилем, в котором я себя всегда чувствовал более чем уверенно, а в Штребско Плесо соревнования проходили моим нелюбимым «коньком»...

Самым главным соперником в тот день для меня был «конькист» Дэли, и он, безусловно, считался главным фаворитом перед стартом. Я специально начал в спокойном темпе, чтобы преодолеть кризисную отметку с «запасом». Поначалу я проигрывал норвежцу около 40 секунд, но впоследствии, когда 38-й километр был успешно пройден, и я почувствовал вопреки всяким прогнозам невероятный прилив сил, я постепенно начал наращивать темп и догонять его. Я испытал по-настоящему незабываемые эмоции! На последнем круге мне сказали, что я выигрываю у Дэли 12 сек, и это меня «окрылило» еще больше! В итоге мое преимущество над ним составило более 40 секунд (!), и я занял уверенное первое место. В общем, я очень мудро и тактически грамотно преодолел ту дистанцию и, что самое главное, впервые почувствовал себя действительно свободно, раскованно и уверенно в «коньке».

— Какие самые яркие воспоминания у вас остались от спорта?

— Самые яркие впечатления остались с тех пор, как я начал носить форму с надписью «СССР». В своем маленьком городке, который с роду не видел олимпийцев, я ощущал особенную гордость, когда выходил на улицу в форме «сборника». Но поначалу я сильно стеснялся и даже боялся ее надевать... Только в 19-20 лет я почувствовал, что наконец-то заслужил право ее носить. К тому времени я уже прочно обосновался в команде, и по праву доказал всем, что могу считаться одним из лучших лыжников в стране.

А вообще очень много чего можно вспомнить... На каждом сборе было что-то смешное, курьезное, интересное, и мне даже трудно что-то выделить. Могу сказать так: мы жили полной жизнью, как все мальчишки и девчонки, которые занимаются в секциях. Думаете, мы не убегали на дискотеки по ночам, когда были на сборах в Адлере? Конечно, убегали! Думаете, не пили пиво втихаря от всех (улыбается)? И такое тоже было! Помню, как мы приходили на дискотеку сразу с вещами для зарядки, ночевали на балконах, чтобы никто не услышал, как мы пришли...

— Ничего себе! Никогда бы не подумал, что олимпийские чемпионы это тоже проходили...

— (улыбается) А мы что, не люди, что ли? Или какие-то особенные? Вовсе нет! Я никогда не понимал спортсменов, которые бросаются в крайности. Просто надо всегда иметь голову на плечах. Вот, например, Гунде Сван никогда не ел гамбургеры, не пил колу и кофе и был вообще экстремально помешан на спорте. Я считаю, что так нельзя. Помимо спорта, есть обычная жизнь, и нельзя жить в параллельном мире. Между прочим, Дэли тоже был обычным норвежским парнем, который тоже мог пригубить вина и сходить с друзьями на дискотеку. Помню, как я познакомился с ним впервые в автобусе, который перевозил нас с одного этапа Кубка мира на другой. Тогда он начал нам рассказывать про какое-то вино... Я подумал: ничего себе! Что, гурман что ли какой-то (улыбается)?

— Почему вы решили написать книгу?

— Видите ли, многие знают, сколько у Смирнова медалей, но никто не знает, какой ценой они достались. В одном только спорте я прожил настолько интересные и неповторимые годы, что их хватит на десять жизней, и мне бы хотелось поделиться своим опытом и воспоминаниями с остальными.

Изначально я не хотел, чтобы книга была чересчур специализированной и ориентированной только на спортсменов — моя задача заключалась в том, чтобы книга была интересна широкой аудитории. Каждому человеку в своей жизни приходится преодолевать трудности, и я бы хотел, чтобы кто-то почерпнул из этой книги что-то полезное для себя. Я буду счастлив, если моя книга мотивирует кого-нибудь на преодоление каких-то трудностей и достижение поставленных целей... Но не нужно черпать из книги информацию, как быть похожим на Смирнова. Каждый человек индивидуален — и пусть лучше другие берут с вас пример, когда вы добьетесь успеха в жизни.

Андрей АРИХ, Специально для журнала «Лыжный спорт» Москва, июль 2012 года