Юрий Каминский. "От школьной скамьи до олимпийской медали". Глава 16. Фалун.

Опубликовано: Юрий Каминский. Книга "От школьной скамьи до олимпийской медали"

Не подражайте никому и ничему: лев, подражающий другому льву — всего лишь обезьяна.

Виктор Гюго

 

Постолимпийский сезон в лыжных гонках — чего мы от него ждали? Кто-то жаждал реванша после провала на сочинской Олимпиаде, кто-то восстанавливал физические и эмоциональные силы, кто-то, возможно, опробовал новые подходы в тренировочном процессе. Так или иначе, но во многом чемпионат мира в Фалуне оказался полон сюрпризов. В чем-то наши спортсмены проиграли, что-то приобрели. Но всё же без медалей мы не остались.

Конечно, всем нам очень хотелось, чтобы триумф Крюкова и Петухова в Валь ди Фиемме повторился и в Фалуне, чтобы они сохранили свой титул самых быстрых лыжников мира. Увы, на сей раз нам снова, как и год назад на сочинской Олимпиаде, пришлось довольствоваться единственным «серебром» во всей спринтерской программе.

Конечно, я не был удовлетворён этим чемпионатом мира по целому ряду причин. Во-первых, недоволен тем, что не удалось выполнить задуманное в тренировочном плане. Прежде всего это связано с техническими моментами. Но главное, меня совершенно не устроил результат… Я бы сказал, что в противостоянии с норвежцами мы опустились на те же позиции, на которых были в 2009 году. Правда, на этот раз мы выступили чуть лучше, чем тогда.

С 2012 по 2014 год, готовясь к Олимпиаде в Сочи, мы нарабатывали высокий аэробный потенциал. Это был хороший этап — максимально развитые аэробные качества ещё никому не вредили в лыжных гонках, в том числе и в спринте. После Олимпиады нужно было перераспределить работу в сторону увеличения скоростно-силового потенциала, постаравшись сохранить высокие аэробные возможности. За тот период в аэробе мы прибавили очень прилично — в ряде случаев уровень потребления кислорода на уровне ПАНО у некоторых спортсменов возрос до 10 процентов! Главной целью перед фалунским чемпионатом мира было вернуться к предыдущему уровню скоростно-силовых качеств, которые мы немножко потеряли из-за условий Сочи (правда, незначительно, всего лишь на один-два процента) и по возможности его повысить.

Второй немаловажной задачей была технико-тактическая: необходимо было повысить у спортсменов вариативность техники лыжных ходов применимо к фалунским условиям, поскольку трасса в техническом плане была очень сложная. Это значит — научиться быстро переключаться, менять параметры движений в зависимости от рельефа, погодных условий, качества лыжни и скорости скольжения. Как в попеременном, так и в одновременном ходе корректировать частоту, длину шага, мощность отталкивания. Мы понимали, что погода в Швеции может быть очень сложная, что она способна преподнести серьёзные сюрпризы. Но главной нашей бедой по-прежнему остаётся тот факт, что на мягком снегу мы смотримся несколько хуже. В Фалуне наши спринтеры так и не смогли полностью приспособиться к такой лыжне.

Все обратили внимание на то, что норвежцы в Фалуне сильно изменили тактику ведения спринтерской гонки… Стилистика гонки всегда определяется возможностями самих спортсменов и их соперников. Поскольку норвежцы боролись прежде всего с Крюковым, то именно на этом чемпионате мира была применена командная тактика. До этого они использовали её эпизодически на отдельных этапах Кубка мира… В финале фалунского мирового чемпионата на Петтера Нортуга очень хорошо сработал его брат Томас.

Ни для кого не секрет, что командную тактику используют многие страны, которые представлены в забеге больше чем одним спортсменом. Норвежцы применили её для того, чтобы нейтрализовать Крюкова на финише. Они делали это двумя способами: первый — задать с самого начала высокий темп с попытками отрывов на подъемах и второй — максимально закрыть Никите все пути на финише, заняв лучшие лыжни.

В фалунском финале бежали три норвежца: Петтер и Томас Нортуги плюс Хаттестад — против Крюкова, Пеллегрино и Харви. На финишной прямой было шесть лыжней. Но спортсмены финишировали по трём лучшим. Крайняя левая была мокрая, потому что по ней заканчивали дистанцию все спортсмены в прологе. Самой быстрой была средняя лыжня, по которой финишировал Петтер Нортуг, попытавшийся убежать в отрыв уже на первом подъёме. Однако к последнему подъёму все финалисты бежали почти вровень. На финишной прямой Крюков ушёл на левую лыжню, стараясь подтянуться к лидерам. Буквально за несколько метров до финальной черты, пытаясь атаковать Нортуга по параллельной левой лыжне, перед ним впрыгнул Харви, который до этого шёл по пятам Петтера. Фирменная разножка Крюкова из-за этого воткнулась в ботинок Харви. Этих долей секунды Никите не хватило, чтобы дотянуться до бронзовой медали…

Мы предполагали такой вариант, что норвежец в финале может быть не один и вероятно применение командной тактики. Но… Сложилось так, как сложилось.

Кстати, тактика Томаса Нортуга была похожей на тактику Александра Панжинского в Ванкувере: высокая скорость от старта и до финиша. Братья Нортуги очень мощно отработали в полуфинале, понимая, что им надо как можно большим представительством Норвегии пройти в следующий забег (желательно вчетвером). Прошли в итоге трое и канадец Харви.

Многие любители лыжных гонок обратили внимание на изменение техники преодоления подъёмов, спортсмены стали больше бежать, чем катить. Но серьёзно изменилась техника преодоления подъёма только у одного Петтера Нортуга. Он, что называется, «бежал собакой». Думаю, это связано с тем, что у него была небольшая отдача. В данном случае это был искажённый вариант скользящего бега по лыжне. Он бежал так, как норвежцы делают имитацию в подготовительный период. Своего рода бег с палками в гору. Ещё такой вариант преодоления подъёма диктовала его крутизна. Плюс погодные условия — лыжня была слишком мягкой. В Ванкувере самый крутой подъём был чуть более пологим и более жёстким, укреплённым селитрой, поэтому спортсмены его больше выкатывали.

От того, что делали с трассой на протяжении всего чемпионата мира шведы — я просто в шоке! Все специалисты подчёркивали, что так проводить чемпионаты мира с точки зрения подготовки дистанций просто нельзя, за работу с трассами им двойка! Получилось, что такое состояние лыжни несколько перераспределило расклад сил в сторону «дистанционщиков», которые толкаются менее импульсно по сравнению с чистыми гонщиками. Именно поэтому не удалось до конца проявить себя в Фалуне норвежским асам коротких гонок, которые хорошо выступали на этапах Кубка мира, например, тому же Брансдалю. Лично я считал его одним из основных претендентов на медали. В техническом плане среди норвежцев-спринтеров именно Эйрик наиболее совершенен.

Главным промахом в наших расчётах была недооценка возможного прогресса норвежцев в после­олимпийском сезоне. По сравнению с олимпийским сезоном они значительно прибавили в скоростно-­силовых качествах и в вариативности движений.

У норвежцев в разные годы случались провалы: они на чемпионатах мира в Осло, в Валь ди Фиемме выступали неважно. Даже то, что они в самом начале сезона стали показывать высокие скорости, нас не сильно напрягало. Ведь на самом деле все, кто уже в первых гонках показывал хороший уровень, не смогли сохранить его до чемпионата мира.

Я думаю, что в классическом стиле мы всё-таки не дотянули до необходимого уровня в скоростно-силовой и технической составляющей. В командном спринте, который проходил свободным стилем, на тот день у нас не было спортсменов подобных Финну Крогу. Только Устюгов в хорошем состоянии, наверное, смог бы бороться с ним. Но, к сожалению, Сергей заболел после рыбинского этапа Кубка мира и подошёл к чемпионату планеты в плохом состоянии. То, что он показал на фалунских трассах в спринте и в гонках — совсем не его результат.

Не менее досадно, что Александр Панжинский и Андрей Парфёнов не смогли преодолеть квалификацию. Тому есть две причины. Первая — это отвратительное состояние лыжни, по которой бежали квалификацию первые стартовые номера. Из-за того что FIS из спринтерской гонки делает массовый забег для всех желающих, в квалификации у женщин стартовало большое количество спортсменок из огромного числа не лыжных стран, плохо владеющих классическим стилем. Даже пологие подъёмы они шли «ёлочкой», очень похожей на коньковый стиль. Поэтому к старту квалификации мужчин три лыжни были вдрызг разбиты… А организаторы не пожелали подправить трассу перед началом мужского пролога. В итоге вопрос прохождения квалификации для спортсменов, выступавших в первых номерах, всерьёз зависел от элемента случайности. Больше всех в этой ситуации пострадал стартовавший под первым номером Андрей Парфёнов. Из-за такой трассы он потерял две-три секунды по ходу гонки. Для прохождения квалификации ему не хватило нескольких десятых долей. Также чуть-чуть не хватило Панжинскому, который стартовал под десятым номером. Да и тот же Петтер Нортуг, стартовавший третьим, показал для себя не блестящий результат в этом прологе — 18-й, хотя в титульных соревнованиях он, как правило, преодолевает квалификацию в «десятке». В общем, спортсмены, стартовавшие в начале протокола, заново накатывали себе лыжню. В мужском марафоне тоже были проблемы с состоянием лыжни, когда валил снег, а прокатчики появлялись лишь тогда, когда в гонке лидировал кто-нибудь из шведов… Возможно, и в прологе индивидуального спринта, зная, что в первых номерах не стартовал никто из хозяев, организаторы не стали заморачиваться качеством лыжни для первых спортсменов.

Причина неудачи Панжинского в этой гонке, как мне кажется, была ещё в том, что он не попал в своё лучшее состояние, хотя был близок к нему. В отличие от Ванкувера, где у него пик формы пришёлся буквально день в день. Моя промашка была в том, что в психологическом настрое я целиком понадеялся на Сашу. Что называется, «отпустил» его, дав возможность самому контролировать своё состояние. Первый звоночек прозвенел на последней подводящей тренировке, за три дня до гонки, когда Панжинский позволил себе более высокий темп, чем был задан. Меня это немного насторожило, поскольку говорило о повышенной возбудимости спортсмена. Значит, нужны были какие-то дополнительные восстановительные мероприятия. Я предложил Саше ими воспользоваться. Он ответил, что всё контролирует, и я успокоился. Похоже, зря. Надо было продолжать работать с ним более контактно, уловить и предотвратить негативный момент. Например, физиотерапевтическими процедурами можно было снять излишнее возбуждение.

Посудите сами: чтобы Панжинский так много проиграл Крюкову в прологе… Такого не было даже в тот период, когда Саша был юниором. Девять секунд — это просто немыслимо. В том сезоне он вообще никогда не уступал Крюкову в квалификации. Мы отмечали, что по всем параметрам было видно — Панжинский готов очень неплохо. За пять дней до чемпионата мира в Эстерсунде он в прологе в несколько загруженном состоянии заехал десятым с проигрышем меньше двух секунд. А ведь там была не его трасса, да и мы к этим стартам совсем не готовились. Я был вполне удовлетворён этим результатом.

Теперь об Андрее Парфёнове. В прошлые годы Андрей достаточно долго тренировался в нашей группе, поэтому я хорошо знаю этого спортсмена. Последние три года он работал со своим тренером Владимиром Стрепневым, но мы не упускали его из вида, помогали как в методическом плане, так и в организационном. Я был очень рад, что Андрей сумел отобраться в команду на чемпионат мира, потому что до этого в его результатах был некоторый застой, из-за которого его вывели из состава спринтерской группы.

Свою положительную роль в возвращении Парфёнова в ряды сборной команды страны сыграли ещё и личные обстоятельства: женился, у него родилась дочка… Андрей на этом фоне посерьёзнел, повзрослел, заматерел… Очень хорошо, что у него сохранилось огромное желание побеждать. В том сезоне он сделал большой шаг вперёд. Выиграл почти все отборочные старты. Спринт — это дисциплина, которая постоянно прогрессирует, постоянно меняется. Андрей не просто шёл в фарватере этих изменений. Он опережал их: и финиш свой улучшил, и в силовом плане прибавил, и в техническом. Я очень рад как за спортсмена, так и за его тренера Владимира Стрепнева. Если эта тенденция сохранится, мы сможем рассчитывать на то, что Андрей подойдёт вплотную к элитным мировым спринтерам и будет бороться с ними на равных.

В следующем подготовительном сезоне Андрей снова остался на самоподготовке. Он решил, что нет смысла менять сейчас то, что хорошо получается. Кроме того, он не хотел надолго отрываться от семьи, а в Сыктывкаре у него есть все возможности, чтобы нормально готовиться. С его доводами я был согласен. В этой ситуации остаётся только наладить финальную работу с персоналом сборной команды, чтобы спортсмен во время соревновательного периода переходил к нам в коллектив безо всяких сбоев. Это очень важно, поскольку в минувшем сезоне и на этапах Кубка мира, где он участвовал, и на чемпионате мира у него возникали некоторые проблемы, в частности — в выборе лыж. Обнаружились некоторые моменты в работе лыж, которые при более тесном взаимодействии можно было бы улучшить. В нашем деле любой маленький «плюсик» может оказать решающее значение в итоговом результате. С 2016 года Андрей снова вернулся на подготовку к нам в группу.

Очень хотел попасть на чемпионат мира и Антон Гафаров. Но ему весной сделали серьёзнейшую операцию на позвоночнике. Почти всё лето он проходил плановую реабилитацию. Более-менее серьёзно тренироваться начал только в сентябре. Если прикидывать его шансы на чемпионат мира, то ему можно было претендовать только на выступление в индивидуальной гонке классическим стилем…

До операции, как я уже говорил ранее, Антон несколько лет тренировался с постоянной болью в спине. Это состояние сформировало определённую технику отталкивания, которая зависела от болевых ощущений в спине. Антон раньше толкался чуть-чуть не с полной стопы, с некоторым недоталкиванием. После операции эта боль ушла. В начале зимы мы чётко понимали, что позвоночник перестал его беспокоить. Казалось бы, всё здорово. Но техника-то изменилась. Нужно было работать над тем, чтобы сломать старый стереотип движений и укрепить всю мышечную систему под новую структуру движений. У него появилась возможность глубже подседать и мощнее отталкиваться. Значит, надо было проделать достаточно большое количество прыжковой и имитационной работы. До сентября он делать всё это ещё не мог. В итоге он вошёл в лыжный сезон с тем, что мы успели наработать. Но к началу зимы у Антона всё чаще стала болеть стопа. Снова пришлось выполнять работу в достаточно щадящем режиме. Рецидивов нам получить совсем не хотелось. Поэтому изначально серьёзных задач на текущий сезон перед ним мы не ставили. Получится — значит, получится. Не получится — ничего страшного. Сложилось так, что на протяжении всего сезона ему всё время чуть-чуть не хватало, чтобы отобраться. Не получилось на отборочном старте в Саариселке, где он проиграл Лёше Петухову одну десятую секунды, чтобы попасть в команду на этап Кубка мира в Куусамо. Также чуть-чуть не хватило в Красногорске, чтобы пройти в финал и, соответственно, получить возможность выступить на этапах Кубка мира. А там, гладишь, и в команду на чемпионат мира заиграться…

С сожалением могу сказать, что Алексей Петухов всё-таки не смог выйти на свой декабрьский уровень, отчасти по объективным причинам: накануне чемпионата мира он почувствовал лёгкую простуду… По моему субъективному ощущению, даже если бы Лёша смог выйти на второй пик, он был бы немного слабее первого. Именно это, на мой взгляд, не позволило Алексею зацепиться за норвежца Крога, когда тот совершил рывок. Хотя Крог показал в Фалуне очень высокий уровень скоростной выносливости.

Учитывая то, что Петухов у нас оказался в предпростудном состоянии, нам пришлось несколько изменить его тренировочный план. Поэтому ему было необходимо немножко проработаться перед командным спринтом. Петухов так устроен, что ему желательно стартовать, чтобы почувствовать уверенность в себе. В прологе чисто визуально в техническом плане он отработал вполне неплохо. Подъёмы пробежал на своём хорошем уровне. Только в четвертьфинале на втором подъёме подзакис. В то же время несколько насторожило, что на финише он выглядел слабее обычного. Вот этого чуть-чуть в командном спринте ему и не хватило. Всё-таки балансирование на грани простуды сыграло свою негативную роль…

*

*

*

Вот мы и подошли к командному спринту. У нас была задумка во время одного из этапов Кубка мира, который проходил в Отепя, проверить в одной из команд Крюкова. К сожалению, у нас не получилось этого сделать из-за того, что руководство приняло решение не ставить его в эстафету и отправило Никиту на ФИСовский спринт в Москву, который он, кстати, выиграл… По результатам той гонки, которая прошла в отсутствие Крюкова, всем нам показалось, что Петухов-Устюгов — вот она готовая команда, которая будет претендовать на победу в этом виде программы на чемпионате мира. В итоге получилось, что оба спортсмена оказались небоеспособными: один балансировал на грани заболевания и выступал на спаде формы, а второй не успел оправиться после болезни.

Видимо, Серёжа уже в Рыбинске вышел на пик формы, ослабив иммунную систему, тем самым повысив предрасположенность к простудным заболеваниям… Вообще, всегда настораживают высокие результаты, которые показываются спортсменами за месяц до основного старта. Они говорят о том, что один спортсмен уже вошёл в форму, а соперники ещё не подошли… Поэтому создаётся иллюзия, что он намного сильнее остальных. Да не намного он сильнее! Допустим, тот же Максим Вылегжанин в решающий момент не будет слабее, чем Устюгов. Просто в силу высокого профессионализма он будет до нужного момента придерживать своё состояние. Максим, может быть, в этот период будет находиться в состоянии высокой работоспособности, но при этом не выходить на пик формы. Похоже, в Рыбинске Устюгов находился, как мы называем, в ОБС (оптимальном боевом состоянии), и дальше он мог либо сохранить его, либо чуть опустить. Спортсмены, которые на тот момент не добирали, имели возможность ещё добавить и сравняться с Сергеем. Тогда в соперничество вступили бы другие факторы: психологические, технические, морально-волевые…

Я думаю, что почти все спортсмены, которые попадают в десятку на чемпионатах мира и Олимпийских играх, находятся в состоянии спортивной формы. А в призёры в спринтерских гонках почему-то попадают практически одни и те же. Наверное, это не случайно. Это говорит о том, что они научились не только вводить себя в состояние спортивной формы, но и в нужный момент выдавать максимум своих возможностей. Такие спортсмены есть как у нас, так и за рубежом. Если посмотреть, в последние годы очень мало новых атлетов вмешивается в борьбу за медали на титульных стартах. Хотя на этапах Кубка мира в призеры попадает намного большее число лыжников.

В свете сказанного, Устюгову нужно научиться чувствовать себя: где-то поберечься, где-то утеплиться, сесть в транспорте там, где не дует… Я слышал, что у него после рыбинского этапа Кубка мира начался лёгкий насморк, а он не придал этому значения. В итоге — через несколько дней заболел. Болезнь сразу же отбрасывает спортсмена, находящегося в состоянии высокой спортивной формы, очень далеко. Для него это просто беда.

В этом плане у нас есть показательный пример великого спортсмена — Николая Зимятова, который научился сберегать себя: занимался закаливанием, купаясь до раннего снега в проруби, чеснок с собой в карманах носил, одевался всегда тщательно, если надо, укутывался, даже в автобусе всегда выбирал место в середине, где не было шансов, что его продует…

Если говорить о Серёже (это, кстати, звучало в отчёте, который представляли его тогдашние тренеры Рето и Изабель), ему не хватает профессионализма. Что касается использования его физических возможностей, я не могу судить о них, — не знаком с результатами его тестов, поскольку эта группа тестируется в Оберхофе по своей системе. Раз у Сергея есть желание бегать не только спринт, но и дистанционные гонки, наверное, надо подходить к этому стратегически трезво, сказать себе: если я пока не готов бегать 30 км, может быть, стоит сосредоточиться на спринтерских гонках и на дистанциях 10 и 15 км, как это делал в последнее время Петтер Нортуг? Раньше у норвежца бывали срывы — то в спринтерской эстафете, то в индивидуальном спринте, то на отдельных дистанциях. Как, например, в Сочи, где он вообще остался без медалей. Всё из-за того, что хотел объять необъятное. Он и его тренеры сделали выводы и сосредоточились на более коротких дистанциях. Кстати, то, что многие бывшие норвежские спринтеры сейчас хорошо бегают марафонские дистанции, происходит благодаря хорошо развитым аэробным возможностям лыжников. Они в состоянии продержаться в лидирующей группе до финиша, а затем используют свои спринтерские навыки, что позволяет им побеждать. Думаю, что тренеры Нортуга в этом году сделали серьёзный крен в сторону аэробной работы и развития скоростно-силовых качеств. Постоянно привожу в пример тренеров Нортуга, потому что они сделали всё разумно. Считаю, что и Сергею стоило бы задуматься над тем, чтобы постараться наработать очень высокие аэробные качества. А это, в первую очередь, работа на уровне ударного объёма сердца.

Я не знаю, какой у Сергея размер сердца. Хотя с таким высоким пульсом, с каким он бегал в том сезоне — до 206 ударов в минуту — вряд ли оно большое. Но если поработать над увеличением ударного объёма сердца, это будет способствовать его росту, и максимальный пульс у спортсмена снизится. Насколько я знаю, его швейцарские тренеры были этим сильно озабочены: ему были предложены ограничения по лактату, по тренировочному пульсу… Если для спринтеров такое состояние сердца и пульса не так критично, то для спортсменов, намеренных выступать в дистанционных гонках, оно не очень хорошо. Ведь даже в спринте он не всегда мог удержать скорость в финале, может быть, в этом причина? В любом случае, сегодня Сергей являет собой тип спортсмена с очень быстрыми, чисто спринтерскими мышцами, при этом обладающего неплохими аэробными способностями. Если поработать над развитием сердца — может получиться очень сильный универсал. Но до какого уровня у него получится развить сердце в его возрасте — вопрос сложный. Если не удастся — значит, он может остаться классным спринтером… Ещё раз подчеркну, у Сергея очень хорошие спринтерские возможности, которые можно использовать и в дистанционных масстартах.

Почему едва не заболел Петухов? Если спортсмен находится в хорошем функциональном состоянии довольно долго, в первую очередь у него страдает иммунная система. Понимая это, Лёша при первых же симптомах постарался не допускать развития простуды. Нельзя сказать, что он заболел. У него появились лёгкие признаки простуды, которые мы тут же погасили, не дав ему заболеть. Но организм должен был откуда-то брать энергию, чтобы компенсировать затраты на борьбу с недомоганием. Соответственно, его физическое состояние несколько ухудшилось. Это не могло не отразиться на результате. Но если бы финал имел другой тактический сценарий, это могло бы повысить наши шансы на победу. Наверное, почувствовав слабинку Алексея, норвежцы решили уходить в отрыв.

Никита Крюков в ряде интервью говорил о том, что был очень рад тому, что чемпионат мира в Фалуне пройдёт не в горах, а на равнине, и он очень надеялся вернуть свои взрывные качества, которые были немного утеряны в связи с подготовкой к Сочи…

Мне кажется, Никита не до конца понимал разницу в собственных ощущениях. Естественно, они изменились после того, как мы сделали крен в сторону аэробных качеств и работы на медленные мышечные волокна. На каком-то этапе у него произошло некоторое замедление его взрывных способностей. Он это почувствовал. Однако во всех проводимых нами скоростно-силовых тестах Крюков показывал результаты не хуже, чем это было в прежние годы. Наоборот, везде по чуть-чуть прибавил.

Темпо-ритмовая структура движений, которую он достаточно долго пытался воспроизвести по ощущениям Валь ди Фиемме, на сегодняшний день уже не работала, её надо было менять. Он пытался ориентироваться на свои прошлые чемпионские ощущения. В принципе, это очень важно для спортсмена. Когда он выигрывает, он потом старается такие же нервно-мышечные ощущения воспроизводить от гонки к гонке. Но когда у него это не получалось, он пытался объяснить неудачи тем, что мы поменяли методику… То есть искал причину не в себе, а вовне. Вроде умом понимая, что тесты показывали прирост, на лыжне всё равно упрямо пытался выстроить старую схему движений. Очень много времени было потрачено на то, чтобы спортсмен понял это. И принял. Но самое главное, что прорыв-то у Никиты произошёл именно тогда, когда у него сломалась та старая, привычная система нервно-мышечных ощущений и сформировалась новая, соответствующая нынешнему этапу его развития. Произошло это, конечно, не сразу. Скорее всего, в несколько этапов.

Я уже неоднократно говорил о том, что Крюков — спортсмен, который выигрывает лишь тогда, когда он максимально мобилизован. Именно такой мобилизации буквально до последнего месяца перед чемпионатом мира ему не хватало. Причин тому было много: женился, дочка родилась — всё это требовало от него дополнительного внимания и сил. Началось какое-то раздвоение: вроде он и в спорте, а вроде его и нет… По нему это было чётко видно: и техника была не стабильная, и ошибки тактические допускал. Полностью сконцентрироваться было очень сложно. Только на предпоследнем сборе в Рыбинске Никита попытался собраться, не отвлекаться. Что-то постепенно стало получаться. Накануне чемпионата мира он всё-таки сконцентрировался и доказал, что Крюков — спортсмен экстра-класса.

При подготовке к Олимпиаде в Ванкувере мы со спортсменами договорились не просто ограничить, а полностью исключить общение с друзьями, подругами, семьями в Интернете и по телефону, чтобы ничто не отвлекало от главной цели… Перед Фалуном я подумал, что ребята все достаточно опытные, должны сами понимать, как мобилизоваться и сконцентрироваться… У нас в команде давно уже нет такого жёсткого контроля со стороны тренеров. Попытались они сами сделать такое же ограничение общения в Сочи, но у них не получилось… Да и сейчас тоже. Многие тренеры в последнее время подчёркивают, что для российских спортсменов это стало серьезной проблемой. Об этом на тренерском совете говорили даже швейцарские специалисты. Они подчёркивали, что спортсмены чрезмерно привязаны ко всякого рода девайсам, всё время их с собой таскают…

Я мог бы прибегнуть к жёстким репрессивным мерам, отобрав телефоны, компьютеры, планшеты. Но мне кажется, если спортсмен сам не хочет понять, зачем он это делает, это не даст должного эффекта. Я считаю, что профессионалы сами обязаны вовремя отложить в сторону всё, что их отвлекает, если они хотят чего-то добиться. Мы, конечно, иногда прибегаем к некоторым жёстким мерам, но я считаю, что это должно быть системой, которую регулирует сам спортсмен. И всё-таки в последние дни перед гонками ребята отказались от компьютеров и мобильных телефонов.

Если подытожить всё вышесказанное, то можно прийти к выводу о том, что в индивидуальном спринте у наших главных соперников — норвежцев — всё выстраивалось под Нортуга, а в командном спринте они шли от Крога. Все неудачи норвежцев в командном спринте в последние годы (Валь ди Фиемме и Сочи) были связаны с тем, что слабинку давал партнёр Нортуга. И вот теперь у норвежцев появился Финн Хаген Крог — спортсмен такого же профиля, как у нас Алексей Петухов. За что я всегда выделяю Петухова? Прежде всего за его способность держать высокую скорость по всей спринтерской дистанции от повтора к повтору и даже иногда чуть-чуть её увеличивать.

На сегодня Крог — наша головная боль. Имея такого спортсмена рядом с Нортугом, норвежцы долго могут быть фаворитами. Именно от него они теперь могут строить свой командный спринт. Даже Нортуг им теперь не обязательно нужен. Если Крог будет показывать такой уровень, какой у него был в сезоне 2014–2015, они могут нарабатывать разные тактические варианты и составы команд. Поэтому я считаю, что не Нортуг сделал спринтерскую эстафету победной. Он лишь помог Крогу себя проявить на третьем этапе эстафеты. Хотя, конечно, на фалунском чемпионате мира и Нортуг был хорош! Я больше чем убеждён, что вся подготовка в этом сезоне у Петтера велась с расчётом на более короткие дистанции. То, что он на 15 и 30 км себя не проявил, как раз это подтверждает. А в марафоне сказались его высокие аэробные качества, и погода способствовала проявлению спринтерских качеств. Он молодец, быстро просчитал возможности этой гонки и позволял себе отваливаться от лидеров до 25 секунд (или не мог удержаться), когда можно было спокойно ехать в группе по накатанной лыжне, отставать на подъёмах и потом на спусках и равнинных участках накатываться.

*

Скорее всего, эта марафонская гонка шла бы в таком варианте, как это было в Валь ди Фиемме. Но шведам, нашим и Лукашу Бауэру не давали совершить большой отрыв погодные условия. Отрывы, которые пытались делать лидеры, получались всего лишь 15-секундными и быстро ликвидировались на спусках из-за обильного снегопада. Если бы не такая ситуация, я думаю, что Нортугу не удалось бы догнать лидеров.

Могу сказать, что в плане организации подготовки у нас сейчас все стало лучше. В методике совершенствования физических качеств мы действительно перешли на другие способы их развития. Мы оказались одними из последних, кто сделал переход на новую методику развития силовых и скоростно-силовых качеств. Были попытки в этом направлении у Юрия Викторовича Бородавко и Николая Петровича Лопухова. К сожалению, из-за дефицита информации в нулевые годы нам пришлось многое искать самостоятельно, к чему-то приходить чисто интуитивно, методом проб и ошибок. Может быть, мы, спринтеры, сделали это чуть лучше, поэтому и выступили лучше в Ванкувере по сравнению с группой Бородавко. Я думаю, что им не хватило каких-то нюансов, которые Юрий Викторович потом дорабатывал и использовал в подготовке своей московской группы, если судить по тому, насколько хорошо она выступала.

Нам приходилось искать эти новые методы и средства подготовки, что называется, по ходу, интуитивно. Рядом с нами не было науки, которая могла бы нам это преподнести и объяснить. Она появилась и стала помогать нам только после Ванкувера, мы начали гораздо быстрее перестраиваться и развиваться. На сегодня, я считаю, в методологии мы смогли приблизиться к норвежцам. Насколько близко — пока не могу сказать. Сравнивать мы можем только через результат. Хотя в него входят не только конкретные методики, но и возможности исполнителей. Плюс — вся система подготовки, начиная с детского спорта, которая у нас оставляет желать лучшего. Достаточно сравнить наши выступления на первенствах мира среди юниоров, где наши спортсмены обыгрывают норвежцев. А на выходе во взрослый спорт те спортсмены, которые проигрывали нашим Ретивых и Устюгову — уже призёры и победители этапов Кубка мира. У нас, к сожалению, только Сергей Устюгов с ними конкурирует. Да и он пока все выдаваемые ему авансы не оправдывает. Особенно в решающих стартах.

Конечно, в любом подготовительном сезоне, даже в самом успешном, не всё получается сделать идеально. Мой рабочий девиз: «Каждый делает меньше, чем он может!» Я считаю, что нужно стремиться сделать любое дело настолько, насколько это возможно, максимально близко к своим возможностям. Но получалось так, что какие-то ошибки в том или ином сезоне всё равно совершались. Однако если на что-то идёшь сознательно, на какой-то эксперимент, это не всегда является ошибкой. Поэтому даже те эксперименты с подводкой, которые проводились моими спортсменами, я бы тоже не стал называть ошибками. Это опыт, который подлежит научно-методическому анализу.

К сожалению, мы до сих пор отстаём от норвежцев в плане прикладной спортивной науки, которая давала бы нам рекомендации, какие режимы работы лучше для развития того или иного качества для конкретного спортсмена. Какие ему нужны объёмы, нагрузки, интенсивность. Как в этом плане работают норвежцы? Представители научно-исследовательского спортивного института Олимпиатоппен на спортсменах второго уровня сначала тестируют различные режимы, объёмы и интенсивность работы. Исследуются физиологические показатели… Только после этого лучшие методики переносят на основной состав. То есть проводится прикладная научная работа. Мы же в лучшем случае можем использовать только то, что сами видим, или то, что прочитали в переводных научных статьях. Но они, к сожалению, поступают к нам с  некоторой задержкой, соответственно, мы отстаём как минимум на несколько месяцев, а то и больше. Стратегическое преимущество у тех, кто использует это первым — у норвежцев. Может быть, иногда у шведов, итальянцев, французов, у которых также хорошо работает прикладная спортивная наука. Например, у итальянцев в Милане есть очень мощный спортивный научно-исследовательский институт, в котором работал наш учёный Ю. Верхошанский…

Наши научные сотрудники аналитического центра ЦСП занимаются сбором и анализом информации. В лучшем случае они успевают переводить иностранные публикации, и это огромный шаг вперёд, потому что мы сразу получаем актуальную информацию. К счастью, современный научный мир так устроен, что учёному нужно быстро застолбить (опубликовать) свои идеи. Но любую научную мысль приходиться адаптировать к практическим условиям. Вот здесь должны вступать в работу прикладные научно-исследовательские учреждения. У нас эту роль выполняет ВНИИФК. К сожалению, этот когда-то передовой институт на данный момент по многим причинам не может проводить серьёзные прикладные работы. У нас нет ни времени, ни возможности ждать, пока кто-то проверит методические новинки, нам нужно двигаться вперёд, поскольку мы и так уже проигрываем во времени, получая информацию не самой первой свежести. Из-за этой спешки что-то получается, а что-то нет. Но мы вынуждены так поступать. Последняя большая прикладная научная работа в лыжных гонках, на которой я настоял, будучи главным тренером сборной команды страны, была сделана ВНИИФКом в 2012 году. Связана она была с определением лучшего места для проведения заключительных сборов национальной команды на этапе непосредственной подготовки к предстоящим Олимпийским играм в Сочи. И частично — методики подготовки. Считаю, что именно эта работа помогла нам достаточно успешно выступить на Играх: и дистанционной команде, и спринтерской. Мы могли ошибаться в каких-то частностях, но в стратегии сделали всё правильно. Это был результат всего только одной работы! А норвежцы делают их десятками. Мы видим в научных статьях большое разнообразие вариантов подводящих и развивающих работ — их использование позволяет сделать тренировочный процесс более разнообразным и продуктивным.

Не так давно специально для себя, чтобы надёжнее классифицировать всё в своей памяти, я разобрал каждый наш сбор начиная с 2008 года — с того момента, как начал работать со сборной командой страны. Лишний раз убедился, что по направленности развития физических качеств у нас почти ничего не изменилось. Претерпели некоторые изменения только методы, средства и в отдельных случаях сроки, отводимые на развитие некоторых качеств. Но чтобы побеждать, нужно постоянно искать что-то новое, совершенствоваться во всех элементах подготовки лыжников-гонщиков. Мелочей в большом спорте не бывает. ■

Читать далее:

Глава 17. Моя команда. 

К оглавлению книги